проскользнул в его рот и начал борьбу. Джулия лихорадочно цеплялась за него, показывая, как нуждалась в нем.

Он опустил ее на бильярдный стол, а его руки обхватили ее спину. Он прижался губами к ее шее, плечам, верхней части грудей. Ее руки спутывали его волосы и развязывали шейный платок.

Он оказался между ее ног, там, где хотел быть, но на что не имел права. Поднявшись, он посмотрел на нее сверху вниз. Джулия раскраснелась от желания и тяжело дышала.

– Я хочу тебя, – прохрипела она. – Возьми меня. Ради Бога, пожалуйста, возьми меня.

– Джулия…

– Я восстановилась. Полностью. Возьми меня здесь.

Он мог поднять ее юбки, расстегнуть брюки…

Он должен был сказать правду, но не здесь.

– Не тогда, когда я ждал так долго, – прорычал он, привлек ее к себе и вынес из комнаты.

Одна ее рука гладила его плечи, а другая развязывала шейный платок, в то время как сама Джулия проводила языком по его уху. Он переступал через ступеньки, чтобы подняться быстрее, и она рассмеялась.

Дверь в ее спальню захлопнулась за ними. Большая кровать манила его. Сжав зубы, он не поддался этому порыву и поставил ее на ковер.

– Джулия…

– Я так хочу тебя. Я слишком долго ждала.

Эдвард сжал ее лицо в своих ладонях и заглянул в синие глаза. Он должен был сказать ей правду.

Сейчас. Прежде чем они зайдут дальше. Прежде чем она начнет его презирать. Прежде чем он начнет презирать сам себя. Он должен был признаться в своих грехах, своей двуличности. Он должен быть честным с ней.

Он должен был потерять ее навсегда.

Или же он мог хранить молчание и продолжать играть роль брата всю оставшуюся жизнь. Быть Альбертом до последнего вздоха. Сдержать свое обещание никогда не покидать ее. Это был единственный способ исполнить волю брата.

Никогда не услышать свое имя на ее устах, когда она будет кричать от страсти.

Никогда не стать мужчиной, за которого она вышла замуж.

Никогда не стать мужчиной, которого она действительно любила.

Прожить остаток своей жизни, довольствуясь тем, что осталось от брата.

Но в конце концов он получит ее. Он всегда будет с ней.

На какие бы жертвы он ни пошел, все они стоили того, чтобы сделать ее счастливой. И чтобы не разбить ей сердце.

Он знал, что его мотивы не были бескорыстными, но он никогда не утверждал, что не был эгоистом. К тому же его молчание удержит ее рядом, а он хотел ее больше всего на свете.

Эдвард прильнул к ее губам и растворился в ней.

Его неистовый поцелуй не испугал ее. Он просто зажег каждую унцию страсти, которая теплилась в ней. Альберт был прав. Ограничения и легкие поддразнивания делали слаще каждое прикосновение, каждый вздох, каждый стон.

Они срывали друг с друга одежду. Никогда прежде их страсть не была такой дикой. Казалось, Африка изменила его, лишив цивилизованности. Ее распущенные волосы рассыпались по плечам, и только тогда они остановились, чтобы оценить их красоту.

– Боже мой, ты прекрасна, – прохрипел он. В его глазах тлели голод и жажда.

Он весь состоял из сухожилий и мускулов. Силы и целеустремленности. Знакомых и незнакомых уголков. На его бедре виднелся большой шрам. Джулия провела по нему пальцем и сказала:

– Африка не была милостива к тебе. – И, опустившись, она поцеловала его.

Альберт застонал, поднял ее на руки и понес к кровати. Он положил ее на постель и склонился над ней, накрыв половину тела своим. Его руки блуждали по ее телу, словно она была для него неизученной местностью. Затем дразняще прошелся языком по ее коже, будто пробуя ее на вкус. Она провела руками по его волосам и вцепилась ногтями в его плечи. Он ласкал ее грудь, пока ее соски не напряглись, а затем накрыл один из них своим ртом и слегка потянул к себе. Джулия чуть не упала с кровати.

– О боже, – выдохнула она, растворяясь в наслаждении.

Он по очереди поцеловал нижние стороны обеих грудей, остановился на каждом ее ребре, как бы изучая каждый дюйм ее тела. Затем провел языком по ее пупку, опустился ниже, пока ее бедра не уткнулись в его плечи. В то же время его руки ласкали ее спину.

– Что ты…

– Тсс, – он поднял на нее свой полный страсти взгляд, – я хочу насладиться каждой частичкой твоего тела.