„Лунная база“» он отослал заказчикам в канун Рождества – и замер в ожидании вдохновения. Но его муза устроила себе рождественские каникулы и до конца года не давала о себе знать. А в довершение Хайнлайн подцепил грипп – первую серьезную болезнь за четыре года.
После Нового года сроки начали поджимать, и Хайнлайну ничего не оставалось делать, как отряхнуть пыль с классического сюжета. Билл Паттерсон настаивает, что это была некая история из жизни, рассказанная Бобу его коллегой Стэном Малленом. В ней говорилось о том, как юнга, отплывший из Бостона на чайном клипере, спустя годы вернулся в порт уже в качестве капитана корабля. Но я уверен, что это был «Пятнадцатилетний капитан» Жюля Верна, откуда в текст попали вопросы навигации, скитания, пленение и рабство. И еще женские персонажи и десяток других тем, безусловно творчески переработанных воображением писателя. Как позднее признавался сам Хайнлайн, когда писатель натыкается на годную идею, он по-быстрому спиливает на ней номера и перекрашивает кузов – а потом катается, как на своей собственной.
Что же касается вундеркинда с эйдетической памятью, то единственным реальным прототипом такого вундеркинда в окружении Хайнлайна был Айзек Азимов. Но это предположение выглядит слишком невероятным, так что будем считать это забавным совпадением.
Роман изобилует упоминаниями инопланетной фауны, что не слишком характерно для Хайнлайна. И в центре внимания читателей, безусловно, находятся три фигуры: шестирукая мартышка, кентавр и летающая медуза. Сочетание двух последних любителям фантастики слишком хорошо знакомо по другой книге, «Робинзонам космоса», которую написал французский писатель-фантаст Франсис Карсак, поэтому позвольте разъяснить один неизбежно возникающий вопрос: Франсис Карсак опубликовал «Робинзонов космоса» в 1955 году, через два года после выхода «Астронавта Джонса» (кстати, «Астронавт» на французский так до сих пор и не переведен). Это не могло послужить препятствием культурному обмену, потому что Карсак свободно читал на английском и собрал у себя дома внушительную библиотеку англо- американской фантастики из нескольких тысяч книг. Правда, в своих интервью он упоминал Пола Андерсона, Артура Кларка и своего друга Леона Спрэга Де Кампа, а фамилия Хайнлайн не прозвучала ни разу.
Тем не менее фауна Теллуса из «Робинзонов космоса» и фауна Надежды из «Астронавта Джонса» имеют определенное, многим бросающееся в глаза сходство: по земле скачут воинственные кентавры, а в небе реют беспозвоночные головоногие. «Это слишком очевидная параллель», – говорят некоторые критики и мудро кивают сами себе головой.
Проблема между тем разрешается очень просто. Карсак был научным фантастом старой закалки, он педантично выстраивал бэкграунд своих произведений. Для того чтобы обосновать появление кентавров на Теллусе, Карсак тщательно проработал биологию планеты, установив на ней в качестве нормы шесть конечностей. А для жутких летающих гидр ему пришлось специально разработать их анатомию и физиологию. В его бумагах сохранился анатомический разрез летучей твари, на котором можно увидеть размещение ее внутренних органов. Этот небрежный эскиз лично для меня закрыл вопрос о приоритетах – он датирован 24.06.1945, из чего можно предположить, что фауна Теллуса возникла задолго до рождения «Астронавта Джонса».
Что же касается Хайнлайна, то он никаких эскизов не рисовал и вообще ничем подобным при написании «Астронавта» не заморачивался – просто выпустил на равнины придуманной планеты кентавров и поднял в ее небо медуз. Возиться с научно-обоснованным бэкграундом ему было некогда, да и прискучило – писатель медленно дрейфовал в сторону социальной фантастики.
И теперь по равнинам Теллуса скачут добродушные свиссы, над ними летают, размахивая щупальцами, страшные гидры, а по равнинам Надежды рыщут ужасные кентавры, а в ее небе реют безобидные, но подлые медузы. Возникшие совершенно независимо друг от друга, они живут в параллельных вселенных и сходятся вместе только в читательской голове – и, надо сказать, прекрасно там уживаются.
Помимо медуз и кентавров, в романе присутствует некая Мистер Чипс – шестилапая говорящая мартышка, которую почему-то называют «паукообразной псевдособакой». На английском название звучит получше – «спайдер-поппи», т. е. паук-щенок, сочетание на русском совершенно негламурное и позитивных ассоциаций не вызывающее. Поэтому пусть уж будет «мартышка». Откуда же она взялась? У Жюля Верна в «Пятнадцатилетнем капитане» ручных обезьян не было. Я могу предположить, что виной тому Флетчер Прэтт. Как пишет в своих воспоминаниях Айзек Азимов: «…Прэтт начал с трех мартышек, сейчас их у него было пятнадцать, и в результате в квартире ужасно пахло. Он предложил нам взять мартышку, но, хотя она выглядела очень умной (на самом деле умом она мало чем отличалась от самого Флетчера), мы с содроганием отказались…». История с марсианскими плоскими кошками повторялась в реальной жизни. Хайнлайн, который бывал у Прэтта, разумеется, не избежал той же участи. Но у Хайнлайнов уже жили кошки, и мартышку писателю девать было просто некуда – ну, разве что вставить ее в роман.
В январе 1953-го идея юнги, ставшего капитаном, начала обрастать подробностями. Изначально мальчик должен был солгать, чтобы попасть в космос, а в финале должен будет добровольно принять за это наказание, подтверждая тем самым свое возмужание. Роман должен был стать полноценной историей взросления – глава детской редакции «Scribner’s», Алиса Далглиш, предупреждала Хайнлайна, чтобы он впредь не указывал слишком определенно возраст главного героя. Издательство не смогло продать «Беспокойных Стоунов» в армейские библиотеки из-за того, что близнецам было всего по шестнадцать лет. Хайнлайн решил, что он обойдет возрастные лимиты, если герой проживет в книге изрядный кусок жизни – от мальчика до юноши.
Историю взросления Хайнлайн построил как историю ошибок и историю выбора. Герой постоянно совершает ошибки, попадает из-за них в трудные ситуации и вынужден выбирать из двух зол меньшее – выбирать сердцем, а не разумом, замечу. Это существенное отличие от обычной палп-фикшн, где герои, как правило, ищут решения с помощью весов интеллекта.
