– Скажи мне только одно. Здорово было?

Я задумался. Перед моими глазами вставали док Деверо… мамочка О’Тул… бедная малышка Пру, которая так и не успела стать взрослой, по-настоящему взрослой. Дядя Стив. А потом я прогнал их тени прочь и дал ему тот ответ, который он хотел от меня услышать.

– Да, это было здорово, очень здорово.

– Вот и хорошо, – вздохнул он. – Сам-то я давно ни о чем не жалею, сколько лет прошло… Но было бы страшно обидно, если бы все зря.

– Это было не зря.

– Вот это я и хотел услышать. Я сейчас позову девиц. Завтра мы осмотрим наш завод, и я познакомлю тебя со всеми ключевыми людьми. Ты не подумай, я не ожидаю, что ты сразу возьмешь все в свои руки. Если хочешь – устрой себе хороший долгий отпуск. Но не очень долгий, Том. Ведь я, наверное, очень постарел. Мне теперь трудно смотреть вперед, думать о будущем.

Я вдруг понял, что у Пэта, как обычно, все уже спланировано.

– Секунду, Пэт. Я признателен за то, что ты покажешь мне свой завод, это честь для меня. Но не очень рассчитывай на меня. Сначала я пойду учиться. А потом… ну, потом и посмотрим.

– Что? Не валяй дурака. И не называй его «моим» заводом, это «Братья Бартлетт, Инкорпорейтед». И с самого начала так и было. Ты отвечаешь за этот завод не меньше, чем я.

– Пэт, успокойся. Я же просто…

– Молчать! – Голос у него был тонкий, визгливый, но в нем все еще слышались начальственные нотки. – Я не собираюсь, молодой человек, выслушивать всю эту вашу чушь. До сих пор все было по-вашему, вы совершили долгую увеселительную прогулку. Не станем вспоминать, каким образом вы этого добились. Что было, то было. Но теперь пришло время вам немного повзрослеть и принять на себя ответственность за семейный бизнес. – Тяжело дыша, Пэт смолк. Затем он продолжил тихо, словно разговаривая сам с собой: – У меня нет сыновей, у меня нет внуков, все приходится тащить одному. И чтобы мой брат, мой собственный брат… – Голос его совсем стих.

Я подошел и взял Пэта за плечо – а потом отпустил. Оно было на ощупь словно сухие веточки. Но я твердо решил объясниться с Пэтом раз и навсегда; я сказал себе, что так будет милосерднее.

– Пэт, послушай меня. Пойми все правильно и не считай меня неблагодарной свиньей. Я собираюсь жить своей жизнью. Попытайся меня понять, компания «Братья Бартлетт» может оказаться частью этой жизни, а может и не оказаться. Вполне возможно, что не окажется. И решать буду я. Никто никогда не будет мне указывать.

Он отмел мои возражения, как нечто не заслуживающее внимания.

– Ты сам не знаешь, чего ты хочешь. Ты еще совсем мальчик. Ладно, не важно, поговорим об этом завтра. Сегодня у нас день радости.

– Нет, Пэт, я не мальчик. Я мужчина. И тебе придется привыкнуть к этому. Я могу наделать ошибок, но это будут мои собственные ошибки. Никто не будет мне указывать, что делать.

Он не смотрел на меня.

– Я говорю серьезно, Пэт, – настаивал я, – я говорю настолько серьезно, что, если ты не согласишься и не смиришься с этим, я встану и уйду. Прямо сейчас. Навсегда.

Вот теперь он поднял на меня глаза.

– Ты не можешь так поступить со мной.

– Я могу.

Он вгляделся в мои глаза.

– Да, ты можешь. Ты всегда был злым. У меня была из-за тебя уйма неприятностей.

– Я и остался злым, если ты считаешь, что это подходящее слово.

– Да… Но ведь ты не можешь поступить так с девочками. С маленькой Вики?

– Придется, если ты меня к этому вынудишь.

Некоторое время Пэт глядел мне в глаза, затем плечи его поникли, и он закрыл лицо руками. Я думал, что он сейчас заплачет, и я чувствовал себя злодеем, измывающимся над стариком. Не зная, что делать, я погладил его по плечу, жалея уже, что не остановился вовремя, а вместо этого форсировал события. Я вспомнил, как этот хрупкий старик рисковал здоровьем и рассудком, чтобы выйти на связь со мной во время первого пика, и, вспомнив это, подумал: ладно, если уж Пэту так хочется, доставлю ему удовольствие. В конце концов, ему недолго осталось жить.

Нет!

Неправильно это, когда один человек навязывал свою волю другому. И не важно, пользуется он для этого своей силой или слабостью. Я – это я, и… я снова улечу к звездам. Я вдруг понял это. Да, конечно, сначала колледж – но я полечу. Я обязан поблагодарить этого старика за многое… но я не обязан строить свою жизнь по его желаниям. Это мое, и только мое.

Я взял его за руку и сказал: