Впервые в жизни Мэдди встретила такого же, как она, книгочея. Все равно, что повстречать родную душу на чужбине! Для болезненно застенчивой девочки книги были полноценной заменой общению с себе подобными. Мысленно она разговаривала с автором и героями, даже спорила. Ругалась иногда. А сейчас у нее возникла куча вопросов к Логану. Сколько книг он прочел? На каких языках? Какие из них он перечитывал по нескольку раз? О каких книгах он мог бы сказать, что они словно для него написаны?

Логан перевернул еще одну страницу. Он прочел ее меньше, чем за минуту.

– Вы, – прокурорским тоном припечатала его Мэдди, – книголюб. Будьте честны передо мной.

Теперь Мэдди понимала, что ничего необычного в любви Логана к чтению не было. Кто еще стал бы читать и перечитывать несвязную писанину шестнадцатилетней дурочки?

Только тот, кто жить не может без чтения и готов довольствоваться тем, что есть, если под рукой нет ничего хорошего.

– Ладно, – сказал капитан, – я люблю читать. И что с того? Трудно учиться в университете, если у тебя нет привычки к чтению.

– Так вы еще и в университете учились?

– Всего несколько месяцев.

Мэдди нырнула под одеяло, тщательно следя за тем, чтобы не прикоснуться к Логану.

– Когда вы говорили, что у вас не было дома, я решила, что возможности учиться у вас тоже не было.

– Мой социальный статус при рождении оставлял мне очень мало надежды даже на то, чтобы выжить, не то что образование получить.

– Тогда как получилось, что вы поступили в университет?

– Когда мне было лет десять, меня взял к себе местный викарий. Он кормил и одевал меня, и он дал мне такое же образование, как и своим сыновьям.

– Ваш викарий – человек щедрый.

– Щедрый? Пожалуй. Но он был щедрым не по доброте душевной, это точно. Он даже называл меня своим сыном. Но, когда началась мобилизация и от каждой семьи надо было послать на войну одного сына, он отправил меня, и тем самым спас своих настоящих сыновей.

Мэдди болезненно поморщилась.

– Действительно, какая уж тут доброта. Мне так вас жаль, – добавила она и, лишь встретив недоуменный взгляд Логана, осознала, что, желая продемонстрировать свое сочувствие, коснулась его руки и даже ее погладила.

– Мне очень жаль, – повторила Мэдди и убрала руку.

Логан пожал плечами и пробурчал, что ему все равно, жаль ей его или нет.

Впрочем, такого рода ужимки еще не обманули ни одну женщину.

– Мне было где и на чем спать, что надеть, чем питаться. Я даже получил кое-какое образование. С учетом того, какой могла бы быть моя жизнь, если бы не викарий, жаловаться мне не на что, – сказал Логан, снял очки и положил книгу на тумбочку.

Нет, жаловаться ему действительно было не на что и не на кого. Но горький осадок остался. В материальном плане все у него было в порядке, но ни любви, ни даже ласки ему не досталось.

Не зря говорят о женщине, жалеет, значит любит. И как ей было не пожалеть бедного сироту, которого никто не любил и который, как и она, любил читать? Ужас, что творилось сейчас у Мэдди на сердце.

– Этот ваш жалостливый взгляд, – сказал Логан, – мне совершенно не нравится.

– И мне тоже.

– Тогда перестаньте так на меня смотреть.

– Я не могу, – всплеснув руками, призналась Мэдди. – Быстро скажите что-нибудь гадкое. Посмейтесь над моими письмами. Пригрозите, что передавите всех моих жуков. Сделайте же что-нибудь!

Логан молча смотрел на нее, и чем дольше молчал, тем сильнее сгущалась атмосфера.

– Как пожелаете, – зловеще произнес Маккензи, и в тот же миг Мэдди уже лежала под ним на спине, а он торопливо расстегивал пуговицы ее ночной сорочки.

И у Мэдлин не было ни малейшего желания сопротивляться.

– Надеюсь, вас это устраивает, – с волчьим оскалом бросил Логан, и Мэдди словно со стороны услышала свой голос:

– Да.

Логан быстро расстегивал пуговицы, но намерения ее соблазнить у него не было. Скорее, как можно быстрее выполнить поставленную задачу.

Добро наказуемо, и если Мэдлин до сих пор этого не знала, то пусть узнает сейчас. Он ее научит. И научит тому, что за любопытство, каким бы сладостно-наивным оно ни было, тоже надо платить. Будет знать, как его гладить. Будет знать, как заглядывать ему в самую душу.

Сама напросилась.

Логан потерял счет раздетым им женщинам, но, когда все эти пуговицы были расстегнуты, он поймал себя на том, что дрожит от предвкушения. Ему не