– Я тоже испугалась, – призналась она и перевела взгляд на Уэсли, стоявшего у меня за спиной. – А вы? – спросила она его, и Уэс, который всегда следовал правилу: «Сначала Возврат, а разговоры потом», опустился перед Эбигейл на колени и произнес:

– И я тоже, но здесь Мак, и она покажет нам выход.

Она посмотрела на меня, и я кивнула.

– Это верно, – подтвердила я, все еще не в силах унять дрожь. – Пойдемте отсюда.

Я проводила девочку в ближайшую комнату Возврата. В коридор хлынул яркий свет, и перед тем, как закрыть дверь, я вспомнила тот день, когда сама оказалась в ловушке этого слепящего белого света. Вспомнила, как жизнь пронеслась перед глазами, а затем стала гаснуть, и белизна поглощала ее, эпизод за эпизодом. Тело стало неметь, сердце почти остановилось. Мне стало любопытно: похоже ли то, что я испытала в комнате Возврата, на ощущения при форматировании. Однако выяснять это мне совершенно не хотелось.

Миновав два прохода, мы наткнулись на двенадцатилетнего Бентли Купера. Увидев нас, он выставил вперед кулаки. Худенький мальчик, просто кожа да кости, выглядел очень напуганным. Я невольно задумалась, какой же была его короткая жизнь, если он так привык обороняться. Эта мысль перевернула мне душу. Знаю, подобными вопросами вообще не стоило задаваться. Дед, случалось, ругал меня за излишнее любопытство. Но мне кажется, что он был не прав. Неравнодушие – вот что помогает нам оставаться людьми. И по этой же причине, я знаю, Оуэн преследует меня во сне. Если бы я не принимала все так близко к сердцу, то и сама бы не страдала. Но может, папа был прав. Без чувств – это не жизнь.

Я подняла руки, и мальчик успокоился, а спустя минуту мы отвели его на Возврат. Когда мы с Уэсом вернулись в оклеенный желтыми обоями холл третьего этажа, мой список был пуст, а в голове прояснилось. Мне стало тошно от того, что я испытываю облегчение, справившись с такой простой задачей. Я надеялась, что хотя бы Уэс этого не заметил.

Я надела кольцо и привалилась спиной к стене, впервые за последние несколько недель хотя бы немного чувствуя себя прежней собой.

– Неплохо развлеклись, – небрежно бросил Уэсли, надевая кольцо. – Честно говоря, я немного скучаю по тем дням, когда твоя территория так и кишела здоровяками с ножами. А того мальчишку помнишь? – добавил он с ностальгией. – Того, который вырвался в Коронадо?

– Как сейчас, – ответила я сухо. – Я вытащила стекло у тебя из спины как раз перед тем, как нам влепили выговор за то, что мы опередили Отряд и сами его поймали.

– Отряду досталось все веселье, – вздохнул Уэс. – Однажды… – он осекся, оглянувшись. – Ну, мисс Бишоп, список пуст, а твоя мать, возможно, думает, что мы провели последние… – он сверился с часами, – …пятьдесят две минуты за какими-нибудь гнусными делишками. – Он протянул руку и слегка взъерошил мне волосы. Его прикосновение наполнило меня рок-музыкой.

– Уэс, – проворчала я, пытаясь пригладить волосы.

– Что? Я просто добавил достоверности. Твои родители и так думают, что мы встречаемся.

– Я сказала им, что мы не встречаемся. Только они, кажется, не поверили.

Уэс пожал плечами.

– Плевать, – соврал он. – Но это могло бы дать тебе хороший повод.

– Ты не просто повод, Уэс.

– Да, я очень приятный повод, – припомнил он, подмигнув. – Тебе уже пора возвращаться. А я пойду удостоверюсь, что Джилл не пытается разыграть какую-нибудь сцену из своих книг. – Он повернулся к лестнице, но не дойдя нескольких шагов, оглянулся и с озорной улыбкой добавил: – Но я могу зайти позже… если хочешь.

У меня сердце защемило от одной лишь мысли, что я смогу проспать целую ночь без кошмаров, слушая только его шум. Но я заставила себя покачать головой.

– Они не позволят тебе остаться на ночь еще раз.

– А кто сказал, что они должны об этом знать? – спросил он.

– Заберешься в комнату девушки тайком? – полюбопытствовала я, изображая удивление. – Именно так поступил бы бойфренд.

Уэсли по обыкновению криво улыбнулся.

– Просто оставь окно открытым.

У меня оставалось еще пять минут в запасе, когда я вернулась в кафе. И сразу поймала взгляд мамы. Если я и ждала улыбки, одобрения или извинений, то, увы, напрасно. Мама взглянула на часы, потом на меня, затем снова на часы и на прилавок, где работы было невпроворот, ясно давая понять, что, сдержав обещание один раз, я не смогу вернуть доверие и сплотить семью.

Вернувшись домой, я первым делом проскользнула в свою комнату и распахнула окно. Если у родителей возникнут вопросы, всегда можно сказать, что мне необходим свежий воздух. Я выглянула вниз и поняла, что Уэс сегодня ночью ко мне не попадет. Это попросту невозможно. Опершись локтями о подоконник, я прикинула расстояние до земли, но тут услышала взволнованный возглас, оглянулась и увидела маму. Она стояла в дверях и смотрела на меня так, будто думала, что я сейчас выпрыгну из окна.

– Приятный вечер, – сказала я, отходя от окна.