Я поцеловала его в щеку.

– Ты хороший, Каден. Упорный, надежный – и верен своему долгу.

– Лия, я…

– Уходи, Каден, – перебила я. – Уходи. Настало время и мне подумать о своих обязанностях.

Я отвернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа, не посмотрев, услышал ли он меня. Вскоре за спиной раздался цокот копыт его коня. Я отыскала в траве нож и метнула снова.

Она была в синем платье. Ребенок уже шевельнулся.

Я должен что-то делать, Лия. Я должен что-то делать.

Сейчас я видела не только лицо Вальтера. Не только Грету.

Я видела Брина. Я видела Регана.

Я видела Паулину.

Я должна что-то сделать.

Когда я вернулся, брезжил рассвет. Целый день я не ел, и голова раскалывалась. Я отвел коня в стойло и расседлал его, чувствуя, как после долгого дня, проведенного в седле, лицо горит от ветра и солнца. Еле держась на ногах от усталости, я все продолжал размышлять о том, как бы наилучшим образом все устроить. Как выйти из этого положения? Я запустил пальцы в волосы. В поездку я отправился наспех, ничего как следует не продумав, хотя прошлой ночью, после расставания с Лией, почти не сомкнул глаз.

– Нам нужно поговорить.

Я вздрогнул. Видно, был так погружен в свои мысли, что и не заметил, как она подошла. Повесив седло на крюк, я повернулся к ней.

– Лия…

– Куда ты уезжал? – Она была напряжена, стояла неестественно прямо, говорила отрывисто.

Не понимая, в чем дело, я шагнул навстречу.

– Надо было уладить кое-какие дела. Что-то не так?

– Срочные дела у безработного батрака?

Что с ней стряслось?

– Я же говорил, что не работаю лишь временно. Нужно было заказать кое-что для хозяйства.

Заметив, что все еще держу в руках попону, я повесил ее и подошел к Лии еще на шаг. Заглянул ей в глаза, готовый перецеловать каждую черную ресницу – и по-прежнему не понимая, как меня угораздило так влюбиться. Лия бросилась навстречу, обеими руками обхватила мою голову и в каком-то неистовом порыве прижалась губами. Ее руки скользили по моей шее, груди, ногти впивались в кожу. В ее дыхании я услышал не желание, а отчаяние. Я отпрянул и, не отрывая от нее глаз, потрогал прикушенную губу.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Я уезжаю, Рейф. Завтра.

Я молча смотрел, не понимая, что она говорит.

– Что значит «уезжаю», о чем ты?

Лия зашла в пустое стойло, села на тюк сена.

– Я должна вернуться домой, – заговорила она, рассматривая балки над головой. – Пришла пора выполнять свои обязательства.

Домой? Сейчас? Я ничего не мог понять, мысли лихорадочно метались.

– О чем ты? Какие обязательства?

– Долгосрочные. Я не вернусь сюда.

– Никогда?

Лия смотрела на меня без всякого выражения.

– Никогда, – наконец повторила она. – Я не все рассказала тебе о своих родных, Рейф. Мне всю жизнь лгали, меня использовали в своих целях. Я возвращаюсь не потому, что хочу этого. Дело в другом: своим поступком… своим предательством я причинила им и другим людям много боли. Теперь я должна вернуться, чтобы исполнить долг.

Ее голос звучал глухо и тускло. Я потер подбородок. Как она изменилась за день. Совсем другая Лия была передо мной. Лгали и использовали в своих целях. Я отвел взгляд, пытаясь вникнуть в сказанное ей и одновременно как-то перестроить собственные рухнувшие планы. Потом снова посмотрел на нее.