– Как это называется? – переспросила девочка, разглядывая приближающиеся строения. – Щебетание, – ответил Петрович.

– Щебетание Серебряных Ручьёв, – уточнил Страус. – Видишь, сколько их тут?

Ручьёв на обширной, затерянной посреди густого леса поляне действительно было много, но гораздо меньше, чем изящных павильонов и аккуратных домиков, образующих прелестное поселение, окружённое невысокой зубчатой стеной. Не крепостной стеной, за которой можно выдержать настоящую осаду вражеского войска, а красивым ограждением в старинном стиле, с двумя воротами, Западными и Восточными, и четырьмя сторожевыми башенками, на площадках которых стояли креслица и солнечные зонтики. Домики были двух- и трёхэтажными, разноцветными, с террасами, верандами или навесами. И в каждом находился или магазинчик, или кафе, или просто уютное место, где можно посидеть и поболтать.

– Это посёлок? – предположила сбитая с толку Ириска.

– Когда-то такие места назывались полянами фей, – сообщил Хиша.

– А теперь?

– Девочка не знает, что такое Щебетание? – изумился Петрович.

– Она забыла, – вступился за маленькую фею Страус.

– Девочки не способны такое забыть.

– Да что это?! – не выдержала Ириска.

– Щебетание – это… – начал было инженер, но закончить не успел.

Да и не нужно было заканчивать, потому что Щебетание – это…

Птичий базар.

Показ мод.

Территория сплетен, улыбок, покупок, примерок, обсуждений, изучений, обучений и веселья.

Это поляна фей, украшенная диванами, креслицами, лавочками и пуфиками. Это запахи чая, шоколада, мармелада, косметики, духов, трав и цветов. Это лаки для ногтей. Это гирлянды причудливых фонариков, фонтанчики, в которых так приятно бултыхать ногами, и тенистые аллеи, по которым неспешно плывут мелодии уличных музыкантов. Здесь играют саксофонисты, здесь – струнное трио, а здесь – человек-оркестр, один, но очень громкий.

И всюду – щебетание.

Голоса, смех и разговоры.

Всюду.

Щебетание оглушало так, что Ириска покачнулась.

Но её глаза азартно заблестели:

– Тут здорово! Великолепно! Чудесно! Лучше всего на свете! Я хочу всё узнать и всё попробовать!

– У нас нет времени. – Хиша что-то приуныл. – Нужно торопиться и вести себя осторожно!

Но кто станет слушать приунывшего Страуса?

– Смотри, здесь гадают по дню рождения! – Возглас прозвучал от ярко-красного с золотыми и серебряными звёздами шатра «Величайшей предсказательницы Нулди – всем посетителям чай, лимонад и домашнее печенье».

– А здесь собирают браслеты счастья из пятнистых жемчужин!

– А здесь раскрашивают цветы в любимые цвета…

– Эка невидаль, – попытался задрать клюв Страус, – берёшь кисточку, краски…

– Они раскрашивают семена! Чтобы выросло именно то, что нужно!.. А здесь воздушное мороженое!!

Внутрь Щебетания не допускались ни машины, ни кареты, ни даже вьючные животные, поэтому они расстались с Петровичем у Восточных ворот: Ириска и Хиша отправились в Серебряные Ручьи, а инженер остался на парковке, сказав, что займётся мелким ремонтом. Как тут же пошутил Дикий: «Бандура» требовала его постоянно. За шутку в пернатого едва не прилетел ключ на семьдесят восемь, поэтому от места стоянки самовертожабля Страус мчался быстро и с улыбкой в клюве. Но уже через пять минут путешествия по совершенно переполненной феями поляне Страус заявил, что хитрый Авессалом его обманул и специально выдумал поломку «Бандуры», лишь бы не топтаться по Щебетанию.

– Тут никаких нервов не хватит! Как это можно вынести? Да лучше бы я ещё раз сразился с Захариусом!

Но печальные крики птицы пропадали впустую, потому что Ириска чувствовала себя в Щебетании замечательно.

– Ты был прав: это место невозможно забыть! Оно прекрасно!

– Я умираю! – простонал Дикий.

– Оно великолепно!

– Уведи меня отсюда!

– Ты такой забавный! Неужели тебе не нравится? Давай попьём газировки!

– У меня от неё перья топорщатся.