Комната в самом деле роскошная, Мелизенда спиной к нему у окна, быстро повернулась, счастливо завизжала и ринулась к Ютланду. Он не успел опомниться, как она подпрыгнула и повисла на нем, как белка на дереве.

– Подожду в коридоре, – сказал управитель и поспешно вышел.

Ютланд придержал ее худенькое тельце, не давая соскочить на пол, радостно пьянящее чувство воспламенило сердце и жаркой волной ударило в голову.

Мелизенда тихонько пропищала ему в ухо:

– Ты быстро, но… как долго!..

– Все кончилось, – заверил Ютланд. – Все, едем без остановок в твой странный Вантит.

– Почему странный? – спросила она, все еще сидя у него на руках. – Он замечательный… А как кончилось?

– Не совсем мирно, – ответил он честно.

Она начала высвобождаться из его рук, он с неохотой опустил ее лапками на пол.

– Ты жесток, Ютланд, – сказала она с упреком. – Не обязательно же убивать их… всех.

– Почему? – спросил Ютланд.

Она взглянула беспомощно, вздохнула и развела руками.

– Ладно, хоть сам дом уцелел…

– Да ладно, – сказал он, – почти никто не погиб. Только самые… упертые или преданные.

Она сразу повеселела, вспискнула:

– Ой, ты становишься добрее! Как здорово… Пойдем скорее отсюда.

Он вывел ее в коридор, управитель поспешно отвесил поклон, стражи стукнули в пол древками копий и вытянулись.

На лестнице он спросил тревожно:

– Ты что-то знала… когда намекала, чтобы не слишком доверял Баливару?

Она покачала головой:

– Нет, конечно, нет.

– Но тогда почему?

Она сказала с некоторым затруднением:

– Это, скорее, женское чутье… Слишком любезен, чересчур старался понравиться. А когда вы с Чаккой искали его невесту, он был очень уж чересчур любезен… слишком. Постоянно упоминал о своем высоком положении, богатстве, власти, старался выведать, кто я и откуда… Думаю, просто боялся тебя, а то бы открыто предложил оставить тебя и стать его невестой.

Ютланд стиснул челюсти.

– Сволочь, надо было самому его…

– Люди меняются, – напомнила она. – Иногда очень быстро, когда приходит власть. Из хороших воинов получаются очень плохие вожди и князья.

– Сволочь, – повторил он. – Сколько же буду получать такие уроки?

– Всю жизнь, – ответила она, взглянула на его злое лицо, полное недоверия, уточнила: – Мне так говорили наставники. Человек развивается, как и дерево, растет во все стороны, потому всегда получает горькие уроки. Со всех сторон. Зато дураки никогда, потому что и прошлые не усвоили. Они вообще ничего не усваивают.

Гости, собранные Баливаром на свадебное торжество, пугливо жались к стенам, давая им двоим дорогу. Мелизенда милостиво улыбалась, но головой не вертела, лишь взглядом давала понять, что она в добром духе и никого казнить не собирается.

Когда шли через холл, с другой стороны зала тяжело вошел Корвин. Он двигался вдоль стены, держась за нее растопыренной пятерней, дыхание из груди вырывается тяжелое, со свистом, на плече и груди все шире расплываются пятна крови.

Брижжит бросилась к нему с криком:

– Ранен?

– Легко, – ответил Корвин сдавленным голосом. – До свадьбы… не заживет… потому что свадьба… сегодня… Мы зря откладывали…

Подошел Чакка, доспехи тоже в пятнах крови, сказал весело:

– Раз уж гости собрались, жрецы принесли жертвы, церемония подошла к самому интересному месту… Надо воспользоваться!

Ютланд спросил хмуро:

– А Боливар?

– Убит, – ответил Корвин с неохотой. – Я не хотел… но так получилось.

– Да ладно, – бросил Ютланд зло, – оба хотели убить один другого! Ладно, хоть и некрасиво, но все решилось.

– Надо жить дальше, – сказал Корвин, в его ликующем голосе послышались тревожные нотки. – Прошлое в прошлом, мы живем сейчас…