– Я хотел сам, – пояснил Ютланд, – но его ничто не удержит, когда дело касается этой женщины. Так что для всех лучше, если она сама решит…

Брижжит закричала:

– Я уже решила!

Баливар гаркнул:

– Молчи, женщина!.. Такое решают только мужчины.

– Ты правишь городом, – возразил Ютланд. – И даже людьми… Но кому с кем жить, решать должны люди сами. Насколько я уже понял.

Баливар выставил перед собой обнаженный меч.

– Не подходи. Я не посмотрю, что были вместе в опасном рейде и прикрывали один другому спины!

– Я не хочу драться, – сказал Ютланд быстро. – Люди должны драться с чудовищами, а не друг с другом!

Баливар злобно ухмыльнулся, в его глазах Ютланд прочел со стыдом, что он дурак, люди испокон веков в первую очередь дерутся друг с другом, а уже потом с чудовищами.

Со стороны главного зала донесся приближающийся крик множества мужчин, зазвенело железо. Стук клинков по щитам стал ближе и громче.

Ютланд различил в грохоте боя мощный голос Чакки. Баливар тоже понял, побледнел, но меч не опустил, прокричал:

– Только через мой труп!

– Как скажешь, – ответил Ютланд тяжелым голосом. – Как скажешь, князь…

В проеме двери показались спины отступающих солдат, за ними ворвались разъяренные сторонники Корвина. Сам Корвин вбежал плечо в плечо с сильно хромающим Чаккой.

Оба с мечами в руках и щитами, злые, но взвинченные близкой победой, мощно теснили охрану. Корвин увидел Баливара и Ютланда, крикнул диким голосом:

– Баливар! Наконец-то…

– Корвин, – ответил Баливар и добавил мрачно: – И пусть никто не вмешивается.

Брижжит наконец выдернула руку из его сильных пальцев, или он ее отпустил, перебежала к Ютланду и встала за его спиной.

Ютланд сказал с отвращением:

– Нашли из-за чего драться… Сразу за городом Темный Лес, куда из Провала пришли неведомые и очень опасные звери…

Брижжит взглянула на него зло, но смолчала.

Корвин с обнаженным мечом в руке чуть пригнулся и медленно двинулся к Баливару, не спуская с него ненавидящего взгляда. Тот красивым жестом и не глядя сбросил с плеч дорогую накидку.

Багровое лицо медленно бледнеет, жаркий гнев уступает под напором холодной ярости, скулы заострились, а нижняя челюсть угрожающе выдвинулась вперед.

Шагах в пяти за спиной Баливара с полдюжины воинов с угрожающим видом, но все угрюмые, держат в руках обнаженные мечи, но Чакка крикнул повелительно, и они отступили еще на пару шагов, а клинки опустили острием в пол.

Те, кто ворвался с Корвином, тоже настороже и не опускают оружие, но дистанцию держат.

Чакка сказал Ютланду с неудовольствием:

– Почему даже лучшие друзья могут драться насмерть из-за женщины? А если всех женщин взять и перебить, войны прекратятся?

– Все прекратится, – согласился Ютланд. – Пойду искать Мелизенду, а вы тут разбирайтесь…

– Помочь?

– Видел я дома и побольше, – ответил Ютланд. – Отыщу…

– А потом побудешь у нас?

В голосе старого воина звучала страстная надежда, Ютланд покачал головой.

– Надо побыстрее отвезти Мелизенду домой. Она и так со мной задержалась. Там ее родители, наверное, с ума сходят.

Он вперил беспощадный взор в пугливо приблизившегося к ним придворного, что останавливался и отвешивал поклон на каждом шагу.

– Где гостья вашего князя?

Тот поклонился, сказал торопливо:

– Не извольте беспокоиться! У нее самые лучшие покои. Я здешний управитель, сам подбирал для нее. В коридоре надежная стража, никто не смеет туда войти. Князь велел слугам выполнять все ее желания, а я проследил, чтобы все так и было.

– Веди, – коротко велел Ютланд.

Управитель поспешил впереди широко шагающего Ютланда, поднялись по лестнице на два этажа, в коридоре двое стражей, но по жесту управителя отошли от двери.