– Давайте проходите скорей, – поторопил нас стражник, – мало ли какая тварь сюда сунется, пронюхав, что ворота открыты. А я еще жить хочу и остаться при хорошей должности.

Тай перехватил мой жалостливый взгляд и глухо засмеялся. Каждый раз, когда я слышала его смех, меня будто ударяли по голове чем-то тяжелым. Это было так удивительно, как если бы подзорная труба начала мычать, как корова.

Вернуться на спину я категорически отказалась. Там было, конечно, относительно удобно, но наградить проблемами с позвоночником одного из самых ценных всадников гарнизона мне не хотелось.

Мы пришли к такой комбинации: я опираюсь на здоровую ногу и рукой обхватываю своего спутника за плечи; Тай же держит меня за талию, не давая упасть. Таким образом мы превратились в трехногого монстра, ищущего ночлег и горячий ужин.

– Куда дальше? – спросила я лейтенанта, когда мы попрощались со стражником и отправились в глубь города.

– К травнице. Вдруг тебе нужно вправить кость – с таким лучше до утра не тянуть.

И мы отправились на северо-запад – в ту часть города, где мне в прошлый визит не удалось побывать. Дома здесь, правда, ничем не отличались: такие же однотипные одно-, двухэтажные постройки с аккуратными террасами и небольшими садиками под окнами.

Эйна больше походила на хаотичный муравейник. Там предприниматель мог поселиться по соседству с прачкой, а балерина – рядом с гадалкой, живущей в расшатанной лачуге со скрипучей дверью. Все-таки времена меняются, жизнь идет. По крайней мере в новых крепостях и столице – уж точно. А вот в Ниме время застыло: никаких признаков заимствованной моды или меняющихся нравов.

– Потерпи еще немного, почти пришли. – В Тае будто пробудились новые силы: он перехватил меня покрепче и уверенно зашагал в сторону типового домика, перед которым цвел пышный ковер из желтых бархатцев.

За время нашего небольшого путешествия, особенно после встречи с кобальдом, я привыкла к близости всадника. Спасало то, что Тай относился ко мне, как к лишнему мешку с провизией, и сам никак не акцентировал внимание на нашей неестественной близости. Появись в ней хоть какой-то оттенок неловкости, не знаю, как бы я пережила этот вечер.

Зато теперь к самым ужасным и болезненным чувствам на земле я могла добавить «чувства к парню, связанному отношениями». И заметьте, я сюда не включаю вывих лодыжки.

Но я же не дикое животное, в конце концов. Могу себя сдерживать и контролировать, так, что эта тема в ближайший год никогда перед нами не встанет. Зря я, что ли, бесконечное число часов провела на занятиях по дипломатии. Вот профессор Райдер разозлится, если узнает, что его уроки прошли даром.

Дверь нам открыла миловидная женщина среднего возраста. Она была такая средняя – во всем, – что я боялась, как бы, отвернувшись, не забыть ее. Не худая и не полная, не высокая и не низкая, с простыми чертами лица и в платье, которое я видела на каждой второй жительнице Нимы. Портниха в городе явно была одна на всех.

Травница зябко куталась в серую шаль.

– Тайсон? Что случилось?

Ах, вот у него какое полное имя! Не говорите лейтенанту, но звучит так, как будто его родители очень ждали девочку, а имя потом решили не менять. Хотя, кто бы вообще возникал: «Таиса» в Эйне во время моего рождения было таким модным именем, что в свое время у меня так звали трех одноклассниц. Трех, святой голем!

– Таиса подвернула ногу в горах. Надо проверить, на месте ли кость. Я не стал трогать: боялся сделать хуже.

Последние метры до дивана в гостиной я готовилась преодолеть, собрав воедино все остатки сил, совершить решающий бросок. Но вместо этого Тай подхватил меня на руки (не верьте черно-белым фильмам, не как пушинку!) и занес в дом.

Не помню, что там делала травница с моей ногой, потому что как только моя голова коснулась жесткого подлокотника дивана, я тут же уснула. И снились мне маленькие волосатые бубаки, танцующие на поле из желтых бархатцев.

Шея затекла так сильно, что я не могла повернуть голову в сторону и вообще как-нибудь пошевелиться. С добрым утром, как говорится!

Когда я была еще подростком, няня Элла будила меня каждый единорожий день в пять часов для тренировок с мечом, которые вел сертифицированный рыцарь и бывалый вояка Ивэйн Завоеватель. Он гонял меня будь здоров, но не скажу, что была самой успешной из его учениц. Во время показательных выступлений на мое шестнадцатилетие я случайно сама себе вспорола кожу на левой ладони. Накладывали швы, остался шрам и ненависть к колюще- режущим предметам.

Так вот, когда няня Элла неслышно прокрадывалась в комнату, я узнавала о ее присутствии по тонкому цветочному аромату «Эксмука», популярного тогда парфюма. Женщина изящным движением распахивала тяжелые бархатные шторы, и солнце нетерпеливо заливало комнату.

Я не была бунтующим подростком и не расстраивала родителей отказом вставать в пять утра. Но для няни Эллы я всегда оставалась маленькой девочкой, которой хотелось проваляться в кровати до полудня, поэтому при ней – и только при ней! – я позволяла себе побыть капризной.