Я встала на колени перед кроватью и оперлась на нее локтями, положив на ладони подбородок. Как только я призналась в терзавших меня чувствах, продолжить тему оказалось не так уж сложно, тем более что сейчас я испытывала к Таю скорее сострадание, нежели восхищение.

– Да ладно, она же любя. Ей просто хотелось, чтобы мне понравился ее парень, и все. К тому же, она ведь не врала, разве что про то, что ты заколол трех гидр одним копьем…

– Вообще-то двух, – ответил всадник на полном серьезе, снова показавшись на поверхности. Я видела, что разговор отвлекает его от боли, поэтому судорожно пыталась выдумать еще темы для обсуждения.

– Тоже неплохо! А можешь рассказать про полеты? Ну, каково это, управлять драконом? Как ты вообще решил этим заниматься?

Мне правда было интересно. Сама я после того самого случая не стремилась под облака, но всегда испытывала своего рода тоску по бескрайнему небу. Бывало, отправлялась на работу с рассветом и сидела у драконятни, задрав голову вверх и всматриваясь в размытые силуэты птиц и крылатых монстров. Иногда я представляла, что воздушная защита, которая не дает последним забраться в крепость, пала, и тогда душу охватывали ужас и восторг одновременно. В свободном пространстве над головой появляется особенная прелесть, когда горизонтально ты ограничен высокими защитными стенами.

Услышав мой вопрос, Тай расслабился и откинулся на подушку, полуприкрыв веки. Его длинные чернильно-черные ресницы мягкой тенью ложились на щеки и делали его еще больше похожим на мальчишку.

– Только предупреждаю, это длинная история.

– Мне нравятся длинные, – сказала я и устроилась поудобнее, приготовившись слушать. Мама никогда не рассказывала ничего длиннее истории о любопытном оборотне (том самом, которому хвост прищемили, когда он решил узнать, где дедушка-оборотень прячет конфеты), но вот няня Элла по воскресеньям открывала большую книгу легенд и неспешно читала вслух, пока мы обе грелись у камина.

– У нас в крепости драконов не разводили: она была такая маленькая, что в лишнем транспорте местные не нуждались, а держать драконятню только ради грузовых – невыгодно. Лошадей кое-кто держал, но это ради престижа. Поэтому я и мечтать не смел о том, чтобы подняться в воздух. Все… – Тай глубоко вздохнул, – …вышло само собой.

Моя тетка замужем за эльфом, и они несколько раз в год навещали нашу семью. В один из визитов ее муж рассказал, что в столице произошел несчастный случай: дракон вспылил и сбросил всадника прямо во время рейда, потому что от погонщика пахло чесноком. Сама знаешь, это твари чувствительные; стоит воспользоваться одеколоном или, наоборот, не принять душ, не жди от дракона радушного приема. Не знаю, в чем была причина. Может, всадник был неопытный: все-таки подготовка там у них точно не военная. Ужали программу, кое-как рассказали технику безопасности и пустили в небо. В общем, сейчас уже не суть важно.

Валас, так зовут мужа моей тетки, начал жаловаться на систему подготовки, на то, какая безрассудная сегодня молодежь, и прочее. С годами он становился все более невыносимым, а сейчас, наверное, уже и тетка его еле терпит, уж слишком часто эльф стал проявлять слабость к демагогии и пересудам. Иногда они отправлялись к нам в гости через все Плоские земли, лишь бы рассказать очередную сплетню вроде той.

Я слушал вполуха. Мне тогда было лет шестнадцать. В моей судьбе все было предрешено: я должен был стать зельеваром, как мои родители. Они тренировали меня чуть ли не с самого рождения, потому что их последний ученик отправился в поля, заняться было нечем, а денег, полученных за обучение предыдущих учеников, хватило бы, чтобы прожить долгую мирную жизнь. Отец некоторое время преподавал в местной академии, где я тоже учился, но потом вышел в отставку и вообразил меня своей единственной заботой.

Сестра, она сильно старше меня, рассказывала, что в свое время родители ею не занимались из-за работы, поэтому, как я понял, на мне отыгрались по полной.

Мы начинали тренировку на рассвете, затем я отправлялся на учебу в академию, и вечером у меня не оставалось времени даже на то, чтобы почитать книгу. Я злился; такой образ жизни никак не соответствовал тому, о чем я мечтал. Родители часто напоминали, как сильно мне повезло. Не каждому удается не просто родиться в семье магов, но еще и заполучить обоих родителей в качестве Наставников. Я понимал: они правы, – но ничего не мог поделать с собственными чувствами. Странно, как часто мы хотим чего-то только потому, что у нас этого нет.

Так и я. Когда мне исполнилось семнадцать, парни с моей ступени обнаружили небольшую скалу высотой метра три-четыре, и на спор уговорили меня с нее спрыгнуть. Вроде как в таком возрасте мозги должны уже появиться, но, похоже, я был во всех смыслах поздним ребенком.

Я прыгнул, вывихнул ногу. Дома за двое суток с помощью зелий, тайком от родителей полностью ее вылечил и отправился к той скале снова. Я не боевой маг: физической подготовкой родители не сильно меня обеспечили. Поэтому пришлось на собственных ошибках учиться группироваться и держать равновесие. К концу года я уже мог приземляться на обе ноги и более-менее прямо держать при этом спину.

Тогда я не понимал, что именно привлекало меня в этих глупых прыжках. Думал, это такой своеобразный протест родителям.

А затем к нам в город приехал настоящий погонщик. Матерый, седой, весь в шрамах и без мизинца на левой руке. Его звали Матир, и это был старший брат капитана Моррена, но тогда я еще ничего не слышал про форт и боевых драконов.

Погонщик искал себе учеников. Не одного, как делают Наставники, а столько, сколько сможет найти. Говорил, повезет в столицу, будет обучать премудростям дела, а то там все растут изнеженными баловнями. Девчонки при виде драконов визжат, парни предпочитают сидячую работу в какой-нибудь