союза она продаст кузину, как когда-то за безопасность отца продала в брак себя и как позднее расплатилась за проход по землям деда будущей свадьбой брата.

Алай прикрыл глаза, стараясь больше ничем не выдать чувств. Как он ошибался, даже насчет Джайи… И почему его собственные дети не способны так же наплевательски относиться к сентиментальным чувствам?!

– Станет ли поддерживать решение Бану в вопросе брака вашей дочери ее дед, не могу сказать. Однако еще один тан, Дайхатт, наверняка поддержит. Я неплохо его знаю, нынешний Дайхатт приходится племянником моей покойной жене. На исходе войны Дайхатты перебили половину мужчин семьи Яввуз, однако это не помешало нынешнему тану, едва погиб его отец и отец Бану, наведаться к ней с намеками. Дайхатт обладает большой силой, – заверил Яфур, – и у него серьезные намерения. Он всячески пытается добиться хотя бы вежливого нейтралитета от меня, Маатхаса и Ниитаса, то есть трех основных союзников Бану.

– Он жениться, что ли, собрался? – не выдержав, процедил Алай сквозь зубы.

– А вы бы не собрались? – размеренно спросил Яфур. – Молодая, не нищая, во главе почти сорока тысяч копий, надела с рудниками, шахтами и верфями, с выходом в Северное море и его китобойным промыслом, с завидными детородными силами – моего внука Бану родила посреди военного перехода! – вы бы не собрались? – усмехнулся Каамал, приобретая наконец наиболее привычное, с мягким, усыпляющим бдительность собеседника взглядом, выражение лица. – Дайхатт прекрасно понимает, что шансов на успех у него больше, чем у остальных, хотя бы потому, что он единственный из танов, чье войско может хоть как-то тягаться в численности с армией Бансабиры. Но он осознает, что наличие войска еще ничего не гарантирует, потому будет всячески демонстрировать дружественные намерения. Вообще, честно сказать, неясно, что будет дальше, так что Яввузов лучше держать в соратниках. А раз так, раз уж все дороги ведут в Пурпурный танаар, подпись Бану на этой бумаге обязательна, – кивнул старик на развернутый перед царем пергамент, – если вы намереваетесь сбыть дочь с рук именно в Яс.

Алай вздохнул до того тяжело и недовольно, что Яфуру, во имя убедительности, пришлось добавить:

– Даже если она явится на переговоры совершенно голая, придется стерпеть.

– И если я стерплю, она подпишет бумагу? – уточнил царь, не в силах до конца скрыть раздражение и злость. – Если закрою глаза на все выходки, за которые полагается казнить, размозжив девчонку камнями?

Каамал, в душе хохотнув, только развел ладони.

– Без понятия, – честно отозвался он. – Если бы мы могли предугадывать ход действий Бану Кошмарной, она бы никогда Кошмарной и не стала. Ее уже давно кто-нибудь раздавил бы.

– И что тогда делать? Что делать, если эта Яввуз напишет, что против, а вслед за ней еще девять человек?

Каамал только вновь развел ладони в стороны: а мне почем знать?

– Я возьму ее на себя, – уставившись в одну точку, сосредоточенно произнес Змей. Потом опомнился и перевел глаза на царя. – Если вы позволите, я возьму Яввуз на себя, – поправился он.

Теперь уже стало очевидно, что есть нечто, чего он не знает, подумал Алай, оценивающе глядя на Змея. Тот не тушевался и держался ровно.

– Знаешь ее, я полагаю? – спросил Алай, даже не подразумевая наличия ответа.

Змей, в душе отведя глаза, отозвался непринужденно:

– Встречались пару раз.

– Тогда поручаю ее тебе. – Алай несколько рвано мотнул головой в сторону подданного. Судя по резкости жеста, совсем не похожего на обычно скупые движения Стального царя, Змей сообразил, что Далхор где-то между бешенством и тревогой, и кивнул.

– Все сделаю.

Алай кивнул в ответ и еще пару раз бросил на Тиглата короткий испытующий взгляд: а правда ли сможет справиться с ситуацией? Правда ли, что встречались пару раз? А что, если не выйдет? Потом отбросил сомнения: кто, если не Змей? Этот всегда справлялся с любыми поручениями. Царь отдал распоряжение:

– С этой минуты ты в ответе за нашу почетную гостью тану Бансабиру Яввуз. Я не требую, чтобы ты следил за ней денно и нощно, но имей в виду – ее удобство полностью на твоей совести, поэтому постарайся всем ее обеспечить, в особенности компанией, дабы даме не пришлось скучать. Но в итоге – будь добр.

Змей поднялся:

– Пойду выполнять?

Алай подбородком указал на дверь. Каамал посмотрел рослому брюнету вслед.

– Кажется, есть между ними что-то общее, не так ли? Какая-то небрежность в отношении к другим людям или что-то в этом духе, – размышляя, проговорил Яфур.

– Высокомерие, – отчеканил Алай. – Высокомерие без тени достоинства.