В проливе присутствовало двухузловое течение, до одного берега оказалось триста, до другого примерно семьсот метров. К облегчению буквально всех, стоянка была практически пустой – только к причалу был пришвартован одномачтовый рыбацкий баркас, или как там его нужно правильно называть. Он зашел пополниться водой незадолго до нас. Куда больше беспокоило двухмачтовое суденышко покрупнее, выходившее из Скарлаха вслед за бригантиной на веслах и сейчас активно «Камбалу» догонявшее. По словам «Иванова», мы могли ничего не опасаться только на самой якорной стоянке, чуть дальше от берега лорд умывал руки. Вот только глаза и уши береговых жителей от этого не испарялись, а хороший пловец легко мог доплыть если не до Торнклира, то до Акульей гряды.

Нам могло помочь вооружение с глушителями – однако «общаковых» бесшумных автоматов «Вал» в оружейке лежало всего четыре. Личные пистолеты с ПБС их дополняли мало. Больше полноценного бесшумного оружия у нас не было. Приборы малошумной стрельбы у любителей (включая Демидова), несколько снижавшие звук и вспышку выстрела, не требуя специальных патронов, для такого дела не годились. Эти изобретения не более чем улучшали комфортность стрельбы для стрелка. Кроме того, можно было использовать шесть арбалетов из той же оружейки.

Вопрос, собственно, был даже не в самом абордаже, всем было понятно, что как только запахнет жареным, огнестрел пойдет в ход, невзирая на последствия, и атаку сорвут даже пистолетным огнем. Вопрос был в свидетелях его применения. «Иванов», да и я сам больше всего боялись забрасывания нас стрелами навесом. Метров с сорока – пятидесяти. В этих условиях ответный огонь из «Валов», безусловно, остановил бы его и даже обнулил бы вероятность схождения кораблей на абордаж… оставив в деревянных деталях и трупах огромное количество вещдоков в виде девятимиллиметровых пуль. И наблюдавшие стрельбу свидетели без проблем связали бы найденные металлические конусы с метательными устройствами. А поголовно зачистить свидетелей в этом сценарии было бы непросто.

Сам Демидов склонялся к допуску свала на абордаж и расстрелу из пистолетов и «Валов» в упор. Любой иной вариант приводил к стопроцентному раскрытию если не наличия огнестрельного оружия, то его возможностей и появлению множества вопросов если не к следующему кораблю, то к нашему резиденту на острове точно.

Лично мне настоятельно порекомендовали сидеть в своей «бригантине» даже в горшке и периодически маячить на виду у аборигенов. Я даже усилил данный приятный образ удерживаемым в руках цвайхандером. Вообще в доспехи обрядились все. Включая людей на готовящейся уйти к берегу за водой шлюпке – им по известным причинам даже пистолеты нельзя было давать. Емкости для воды, сгруженные в шлюпку, удачно маскировались под столитровые дубовые бочки.

Поначалу старшим на берег собирались отправить Дэна Шалимова, но в последний момент все переиграли и командиром водовозов оказался уже я. Видимо, из-за доспеха и принципиально возможной угрозы нападения. Двуручник, опять же для солидности, я взял с собой, «скьявону», чтобы не мешалась, бросил в кубрике.

«Камбала» стояла на якоре, развернутая течением носом к подходящему судну, которое из-за косого парусного вооружения, наверное, можно было отнести к шхунам. В данном случае, что-то типа небольших торговых или рыболовецких. Просвещавший классификацией парусных судов Абросимов сам не знал, где тут кончается шхуна и начинается кэч.

Принципиально берег не удивил – обычный причал и каменный домик с кассой в нем. Чтобы народ башлял и не бухтел, устье реки было завалено крупными булыганами, выложенными тремя рядами в шахматном порядке, мешающими зайти в устье шлюпкам, а сидевший в доме кассир, как и положено представителю власти, был вооружен. Хотя в данном случае он даже кассу в доме не охранял, а чесался языками с пятком рыбаков – молодыми парнями в кожаных безрукавках и высоких рыбацких сапогах из числа полноправных граждан. О последнем говорило то, что они все тоже были вооружены.

Поодаль, метрах в тридцати от местного тагила, развалился на камнях как на троне богато одетый в черное с серебром непонятный хлыщ, расстеливший под собой плащ и подложивший под голову шапку. Стреноженная коняга мужика с висящим у седла мечом пощипывала травку неподалеку от него. Что он тут делал, было совершенно непонятно.

По нашим оценкам нападение на берегу было маловероятно, как мы уже убедились, власть лорда была крепка и приличия соблюдались, однако это, чем черт не шутит, требовалось проверить.

Когда я, используя цвайхандер как посох и удерживая шлем под мышкой, подошел к сидевшему на скамье мытарю, рыбаки рядом немедленно подняли меня на смех.

– Наверняка великана убил и меч у него отобрал, – кривлялся юноша с покрытым прыщами и белесым пухом лицом, лет, наверное, семнадцати на вид.

– Да где могут быть те великаны, – показательно покачал головой парень лет на пять старше, со шрамом на щеке и неподвижной половиной лица. – Тут меч увидишь, и сразу понятно – мужчина! С таким связываться не моги!

Все окружающие, кроме меня, естественно, жизнерадостно заржали. Я поймал взглядом человека «при исполнении» – огрузневшего с возрастом пожилого мужика при коротком широком мече в облезлых ножнах и с вислыми, тронутыми сединой усами.

– Ты здешний мытарь?

– Хы, ну, я им буду, угадал, – не перестал ухмыляться тот.

– Вода нужна.