– Верю. – Пожал плечами я, не сумев сдержать ухмылки. Шпики тоже захмыкали. – Но коли моя шкура дешевле стоит, тогда это дело необходимо скомпенсировать?

– На премию ты определенно можешь рассчитывать, – напрягся почувствовавший неладное ан Бьерк.

– На хрен премию! Я ради фирмы жизнью всерьез рискую! Кто мне ее будет начислять? Демидов? Я даже не знаю, насколько он нас по трофеям кинуть собирается, на треть или наполовину, что тут про премию говорить! Деньги на бочку – и я в деле. Нет? Вот нас четверо, бросаем жребий – неудачник двигает на поединок.

– Круто солишь, – почему-то поощрительно улыбнулся «Иванов».

– С вами иначе нельзя. Сам таким был.

Задумавшийся над моими требованиями главшпик наконец утвердительно кивнул.

– Будем считать, что справедливые требования, Сергей. И чего же ты хочешь? Денег?

– Ваши деньги я с собой на Землю не увезу. Чего-то более ликвидного. И здесь и там.

Мы с ан Бьерком уперлись друг в друга взглядами, «Иванов» отвернулся, пряча ухмылку. Я не ожидал, что собеседник легко сломается, но шанс вырвать что-то интересное был неплохой. Даже при высоком риске обмана с оплатой. Рисковать жизнью, здоровьем и выполнением задания инфильтрируемой в большой мир агентуры действительно было нерационально. Центр бы их точно не понял. В этих условиях вполне логично честно заплатить, чай не своими деньгами оперативные расходы оплачивает. Мало ли, как завтра дело повернется.

– И что же ты тогда хочешь из ликвидного товара?

– А что у тебя есть?

Город был прямо пропитан романтикой средневековья. Во всех смыслах, включая дерьмо, кости и мусор на мощенных камнем улицах и очередного присевшего со спущенными штанами аборигена, с непритворным наслаждением ловящего кайф в узком переулке. Улицы были не такими уж и узкими, метров шесть шириной, переулки метра по полтора-два.

Что камень, пошедший на большинство домов, вторичного использования, вблизи было видно прекрасно, даже лучше, чем с виселицей. Эту достопримечательность мы с ан Бьерком тоже не обошли.

Сам представитель Земли жил в небольшом двухэтажном домике с острой, крытой черепицей крышей неподалеку от той самой площади. Вместе с ним жил телохранитель, воспитанник-паж, он же личный слуга, экономка и несколько рабов для хознужд.

Старухой экономку назвать было сложно, классическая такая сорок пять – баба ягодка опять, с жесткими, как пулеметные стволы, темными глазами и богато украшенным кинжалом на поясе. Собственно сорок пять я бы ей не дал, видная, хорошо сохранившаяся женщина не старше сорока лет. Так как на островах поддержание статуса требовало участия мужчин в пиратских набегах, должность экономки, на которой оставалось имущество, требовала свободной женщины из полноправных граждан. Пажом у босса был ее младший сын, единственный оставшийся в живых из семьи. Про экономку ан Бьерк, чтобы я не попал впросак с определением статуса, пояснил по пути.

Упомянутый паж – симпатичный длинноволосый пацан лет тринадцати, в лихо заломленной шляпе, вышитой рубахе и с длинным кинжалом на боку – все это время шел позади, ведя под уздцы лошадь, навьюченную моими доспехами, и откровенно пытался нас подслушивать. Хозяйственный двор нашего резидента, с конюшней, рабскими бараками, полями и ненужным в городской тесноте имуществом, как и у большинства граждан первого эшелона, находился за городскими стенами. Сбросив груз, парень сразу же повел коня назад.

Мои доспехи и записанные на нашлемные камеры шпиков навыки так впечатлили ан Бьерка, что он решил рискнуть срубить немного денег на ставках. Помимо предприятия по выкупу и перепродаже платежеспособных пленных товарищ активно развивал на острове игорный бизнес.

– Развел ты меня, зачет. Чтобы с таким доспехом слить бой, совсем уже неумехой надо быть.

– Преувеличиваешь.

– Вообще, да, – неожиданно со мной согласился шпион, – но совсем немного.

В качестве оплаты за работу мне предложили «молодильные яблочки», в смысле те самые подозрительные микстуры, которыми меня пичкали в клинике. Как это ни удивительно, на рынке они были довольно доступны. Лекарства, включающие регенерацию организма, со слов ан Бьерка, хотя и стоили дешевле, но требовали присмотра профильного специалиста, которому нужно было платить отдельно. А перед этим еще и найти.

Сходивший в подвал хозяин дома выставил передо мной десять красивых фарфоровых пузырьков, закрытых пробками со сложной красивой печатью.

– Один фунфырик в рамках полного курса лечения – год или полтора возраста. Одна доза значимого эффекта не дает: чтобы был заметный эффект, требуется выпить не менее пяти. Промежуток между приемами шесть-семь дней.

– Мне семь споили перед отбытием.

– Так ты уже принимал? Могу поздравить, коллега, с точки зрения руководства ты перспективный кадр. Но три дозы у тебя сперли. Стандарт партии – десять пузырьков. Выпил бы их все, думаю, сошел бы сейчас за тридцатилетнего.

Про вороватых докторов думать было нерационально, они там, а я здесь, поинтересовался только ценой вопроса: