посторонних кораблей в бухту, для чего из стоящих близ уреза воды башен замков в море спускалась цепь, с одной стороны вмурованная в стену, с другой посаженная на лебедку в большой круглой башне. Цепь удачно дополнялась метательными машинами. При ширине бухты по устью метров в двести вход и выход из нее без разрешения хозяев были проблемны.
Развалины древнего города, в районах современной городской территории и обнесенных каменным ограждением и окруженных возделанными полями вилл весьма даже римско-греческого стиля, полностью отсутствовали. Вне всякого сомнения, пошли на стройматериалы. Старый город начинал о себе заявлять тем больше, чем дальше развалины находились от жилья.
Впрочем, Пальмиру или Помпеи в целом напоминал слабо, разве что полуразрушенным амфитеатром, больше был похож на затерянные города Индии или, к примеру, Камбоджи. Насколько сравнения позволял климат. Торнклир все-таки находился на севере архипелага, здесь было определенно прохладнее, чем у нас.
В длинной и узкой бухте находились десяток крупных кораблей и туча всякой местной мелочи. Гостей и жителей острова приветствовала верфь, на занятом стапеле которой достраивали характерный для пиратов двухмачтовик, каменные доки, один из которых тоже был занят, объемные пристани, склады и прочее портовое имущество и затмевавшая все перечисленное капитальная каменная виселица на двенадцать пассажиров. Собранные на растворе из кусков розоватые мраморные колонны этого монфокона говорили о вторичном использовании островных развалин, а восемь болтающихся меж колонн трупов – о том, что правоохранительные органы бдят и разговор с нарушителями законов острова тут короткий.
Когда портовый чиновник, получив свое, убрался с «Камбалы», впечатления от столь мрачного архитектурного сооружения подтвердил «Иванов»:
– Законы доводят при спуске на берег. Заранее дополняю. В увольнениях на берег никуда не лезть. В городских пабах не бухать, развести лоха на бабло – любимая островная традиция. По земле походили, может быть, сходили в бордель, на базаре прикупились и назад. Чужих на улицах города просто так не режут, но дуэль спровоцируют запросто. Любой поединок без разрешения городского судьи – виселица для участников. Обнажение оружия равно попытке убийства, та же виселица. Да, у местных могут быть подставные свидетели. А без оружия ходить нельзя, это знак свободного человека. В общем и целом, вне припортовой зоны вам вообще делать нечего. У порта свой судья и своя стража, они с чужими более-менее объективны. Но их юрисдикция заканчивается в городских воротах. Базар у ворот. Бордели, коли чешется, найдете по указателям. Их тут, по-моему, три, дешевый и средний ценовой диапазон. Короче говоря – безопаснее будет подрочить, тогда местную сифачину не подхватите.
Среди слушателей раздался разочарованный гул.
Инструктаж подхватил Абросимов:
– Отбытие завтра днем. Увольнение после разгрузки. Передвижение только группами не менее трех человек. Количество увольняемых матросов со стрелками половина на половину, пятьдесят процентов от общего количества. Группа пришла, замена отметилась у вахтенного помощника и тоже может валить.
– Слишком много! – энергично возразил ему Демидов. – Треть, не более.
– Алексей Алексеевич, раздели время после разгрузки примерно на два-три часа и прикинь, когда стемнеет.
– И что? – Издал циничный смешок Демидов. – Не повезло, значит, не повезло. Но обороноспособностью «Камбалы» рисковать нельзя. И уйти…
– Нас весельными баркасами заводили, ты как из гавани сам выбираться собрался? – ядовито заметил ему уязвленный шкипер.
Демидов тоже набычился:
– Больше трети контрабордажной группы на берег не пущу!
– Как хочешь, – равнодушно махнул рукой капитан. – Твои люди.
Груза к разгрузке предназначалось немного, тонн примерно пятнадцать – двадцать. Для этих объемов даже обошлись без портовых грузчиков, выбросили все на пристань сами. Вручную и установленными на мачту талями. «Камбала» должна была подбросить нашему резиденту горючего, масла и запчастей для его дизель-электростанции, немного прочего высокотехнологического имущества и высоколиквидный товар на прочие нужды. Тот довольно высоко поднялся при дворе местного лорда, изображая из себя бывшего нобиля мелкого государства в заднице Хейена, бросившегося в странствия после эпидемии и последующей мировой резни и прибившегося к пиратам.
Собственно, Халкидон был нашей общей легендой, включая причины переселения на острова. Это государство не так давно действительно существовало, промышляя торговлей с восточными дварфами, кочевниками Великой Степи, и все тем же пиратством с его крышеванием. Пока спровоцированное гриппом и войной всех против всех движение степных племен не выплюнуло на него не имевших с Халкидоном дел беспредельщиков, очень вовремя поддержанных с моря деловыми конкурентами. В итоге граждан республики завоеватели беспощаднейшим образом вырезали, а оставшееся не у дел имя оказалось использовано нашими специалистами.
Ну а касательно первых героев, ступивших на берег Торнклира, то я почему-то не удивился, что после разгрузки ими стали разнаряженный по последнему крику местной моды Демидов и самые надежные люди группы, не брезгующие лизнуть шоколадный глаз у командира. Впрочем, сильно я не переживал. Портовый работник, с выражением блаженства на лице дрищущий, присев за углом склада, немного подсказывал, что я там увижу.
В общем, когда в кубрик свалился вспотевший Осипов и, выматерившись, довел до народа результат культпохода: «Демидов влип!», я тоже не опечалился и даже «Бог шельму метит» чуть было не сказал вслух.