типа блоков – широкие мощные отмахи и «справа (слева) закройсь». В любом ином случае скользнувший по клинку клинок противника рисковал оставить казака если не без кисти, то без пальцев. Сам Демидов, зная не больше, оказался умнее, выбрав себе красивый, изукрашенный серебром армейский вариант с защитной дужкой. Впрочем, по-настоящему умные выбрали вариации поздних одноручных и полуторных колюще-рубящих мечей, которые хорошо ложились на то фехтование, которое нам преподавали. Полноценные шпаги на складе, чему я не удивился, совершенно отсутствовали. Катаны тоже брали, но я бы не сказал, что они были много лучше шашек. В японском фехтовании цуба, как таковая, защитной функции не несет.

По очевидным причинам, серебром оружие украшали не экономя. Тут вопросов можно было не бояться – напротив, при совершенно нерядовом уровне нашей вооруженности, экономия на серебрении, читай – эффективности против кровососов, вызвала бы куда больше вопросов.

Тут я в очередной раз крутнулся. Не понаслышке зная менталитет русского работяги, я не погнушался нанести визит в мастерские с бутылкой хорошего коньяка, и обстоятельный разговор с рабочим классом окупился сторицей. За бутылкой мы поделились наработанным опытом, обсудили плюсы и минуты разного типа конструкций и загорелись общим желанием сделать эксклюзивную вещь. Естественно, для меня любимого.

Опыта работы по средневековому вооружению у работников мастерских к этому времени хватало. Помимо обеспечения оружием и доспехами действующих в Хейене людей они массово изготавливали варианты тех же конструкций на продажу. Как оказалось, Шубин на своем острове только пытался упасть на хвост общим тенденциям. Нашим купцам-шпионам нужно было на чем-то зарабатывать. Основным отличием изделий были материалы – применение нержавейки, титана и прочих неизвестных в средневековье материалов было категорически запрещено. Собственно, их бы не дали и нам, но вечная влажность и быстрая коррозия залитой морской водой углеродистой стали оказывали неприятно большое влияние на боеспособность, поэтому «своим» сделали послабление.

Таким образом мой высокотехнологичный и скромно, но со вкусом, украшенный цвайхандер с иными образцами оружия и родились. Причем я, разрабатывая вместе с технологом мастерских их конструкцию (понадобилась очередная бутылка), даже поддался искушению подгона внешнего вида образцов вооружения друг под друга, в рамках единого сета. Или гарнитура, как подобные комплекты называли во времена ландскнехтов. Без этого выбранная девизом фраза «Цену жизни узнай у мертвых» немного не смотрелась. В обоих вариантах: и эффектно выглядевшем «парадном» имперском алфавите кайре (к секретной информации мастеровые допущены не были, но с надписями этим алфавитом были знакомы), и стилизованной под него кириллицей.

Выбирали, что лучше, мы довольно долго, для улучшения размышлений Витя даже достал из сейфа заначку, вместе с первой стопкой которой нас осенило нанести на лезвие сразу оба варианта. С разных сторон каждый. После коротких прикидок за и против к данной идее я и прислушался. С языками, алфавитами и местными диалектами в Хейене было богато, неизвестный язык на оружии вряд ли кого удивил бы. Как, впрочем, и подражание имперскому алфавиту со стороны кузнецов не разговаривающих по-человечески аборигенов.

Вышло красиво. Настолько красиво, что я не поленился притащить в мастерские шлем, на который поймавшие кураж мужики приклепали посеребренное кольцо с тем же девизом.

Мутные дела с работниками мастерских закончились как раз к подводящему итоги обучения трехдневному выходу в море. По очевидным причинам, «морпехам» бездельничать на корабле давать особо никто не собирался, в корабельной рутине нас ставили в вахту матросами вместе с «чистой» командой. Команда в свою очередь должна была поддерживать нас второй линией в ходе стычек и так далее. Практически после года-другого на палубе мы должны были достичь полной взаимозаменяемости, вплоть до получения желающими «дипломов», если это можно так назвать, офицеров парусного флота компании. Но пока до этого было далеко.

После трехдневного выхода, который, надо сказать, впечатлил только появлением катера со съемочной группой, пытавшейся снять сюжет про энтузиастов, построивших реплику старого парусника, нам дали двое суток отдыха на попойку, эскортниц и завершение неотложных дел на Земле. Планируемый срок рейса упирался в полгода. Движения на архипелаге, доставка груза на материк, какое-то время, проведенное там, возвращение – меньший срок командировки даже не просматривался. Далее нас должен был забрать рейсовый «пароход», доставивший команду на замену. Возвращение на землю самой бригантины уже не планировалось.

При этом многие из нашей команды определенно не понимали, что имеют все шансы разделить свою судьбу вместе с ней.

Прямо скажу, в рейсе вахты «Камбалы» сильно не перенапрягались. В отличие от средневековых судов, стилизацией под которые была наша бригантина, у строивших ее кораблестроителей был чудовищный опыт кораблестроения начала двадцать первого века. Похожей на корабли Хейена она была только внешне. Да и то не для опытного глаза.

К примеру, внутри сразу обращали на себя внимание четыре идущие до верхней палубы водонепроницаемые переборки, делившие судно на пять отсеков. Положительная плавучесть обеспечивалась как при затоплении двух концевых с любой стороны, так и грузового третьего отсека, он же трюм, при сохранении их сухими. Разделить трюм еще одной переборкой проектировщикам помешали логистические соображения. Корабельное и личное имущество было размазано по всей бригантине, причем все предметы непонятного дикарям вида сосредоточивались исключительно в конструктивно устроенных в помещениях тайниках. Так, пол матросского кубрика во втором отсеке, где проживали рядовые члены команды и контрабордажной группы, представлял собой один сплошной тайник. Поднимаемые щиты скрывали под собой герметичные рундуки в пластиковом и алюминиевом исполнении, скрывающие в себе