Профессор немедленно перекинул беседу на собственную флеш-карту, а затем стер ее из памяти компьютера.
Он был ошеломлен и не знал, что делать. Ясно, что суды не принимают показания призраков в качестве доказательств. Но, может быть, откровения наемника заинтересуют полицию, следственный комитет? Того же Склянского? Как основа оперативно-разыскных мероприятий? Можно ведь установить, что Тимофей Менделеев делал в тот день, когда он убил Линочку. И определить – по биллингу, по камерам видеонаблюдения, – что они встречались с Чуткевичем. Потом выйти на то, как медиамагнат его убил. Допросить Бориса Аполлинарьевича, арестовать…
Но, боже, какой это длинный и не гарантирующий успеха путь!
Остужев сунул флешку в карман.
Мертвые не лгут. Выходит, Линочку и впрямь убил Тимофей Менделеев. Зачем ему посмертно на себя наговаривать? Вероятно, он не лжет: заказал душегубство и впрямь Чуткевич. Но не бывает убийств без мотива. Тем более заказных. Почему Борис Аполлинарьевич захотел вдруг расправиться с Линой? Боже мой, за что?!
Даже не осознавая в первый момент, что делает, Остужев тогда же, непосредственно после разговора с убийцей, вызвал Линочку.
Она откликнулась из своего загробного царства: «Слушаю тебя». Голос ее показался профессору бесконечно утомленным. Он напечатал:
– Я сегодня говорил с тем человеком, который тебя убил. Он там, у вас, находится, в царстве мертвых. И он сказал мне, что твою смерть заказал Чуткевич. Боже мой, зачем? Почему он это сделал?
В общении повисла гигантская пауза. Такая, что вдовец не выдержал ее и довольно нервно переспросил – то есть напечатал на аппаратуре спец-связи: «Алло, Лиина!»
Отклика не было.
Он набрал еще раз:
– Ты здесь?
И, наконец, минуты через четыре, женщина все-таки откликнулась из своих невообразимых далей. Как казалось Остужеву, голос ее звучал печально:
– Я надеялась, что эта тайна умрет вместе со мной… – И новый перерыв, а затем: – Но, к сожалению, не вышло.
И – все. На этом призрак Лины от связи с Остужевым отключился.
И больше контакта с ней профессор возобновить не смог. Хотя пытался связаться каждодневно.
Она не отвечала.
И вот сейчас, когда прошло две с половиной недели, он шел в кабинет Чуткевича, чтобы расспросить обо всем его самого.
Он хорошо (как считал сам) за это время подготовился. В руках у профессора был небольшой подарочный бумажный пакет с веревочными ручками. На пакете весело расцветали розы. А внутри лежал пистолет. И –
Пистолет, как мы помним, добыл для Петра Николаевича шофер Гамбизонов. Добыл после неоднократных просьб и молений профессора. Дескать, в целях личной самообороны. Защититься от пьяных гастарбайтеров, которые спать мешают, в калитку и в двери особняка колотятся. А также от молодых хулиганов, что зеленкой на крыльце института обливают.
Но все эти истории были на самом деле блефом. Никаких узбеков, стучащих по ночам в дом, просто не существовало в природе.
Все выдумал профессор, от первого до последнего слова. Да так убедительно у него получилось, с деталями!
Парням, напавшим на него средь бела дня на ступеньках вуза, пришлось подкинуть деньжат. Тридцать тысяч на двоих – для высокооплачиваемого креативного продюсера сумма приемлемая, а для иногородних студиозов – заоблачная.
И ведь поверил Гамбизонов про пистолет, пошел навстречу. Да ведь и знал Остужев, у кого просить! Раз человек имеет (или, точнее, имел) в знакомцах наемного убийцу, значит, и огнестрельное оружие раздобыть может.
Поэтому перед главным, основополагающим визитом к Барбосу Аполлинарьевичу профессор вооружился. В подарочном пакете с розами лежал «макаров» и
Когда профессор вошел в кабинет, Чуткевич не стал подниматься из-за стола навстречу. Всячески давал понять, что не вовремя тот явился – слишком занят хозяин в преддверии высочайшего визита. Спасибо, что голову от бумаг поднял:
– Ну, что тебе?
Остужев прошествовал вплотную к столу. Борис Аполлинарьевич обратил внимание на пакетик, хмыкнул:
– Ты с подарком?
Для того чтобы осуществить задуманное, пистолет был ученому на первых порах не помощник. До тела Чуткевича оставалось довольно далеко, вдобавок путь к нему преграждал стол. Поэтому профессор нащупал искомое в пакете – но, разумеется, не доставал, не показывал. Обогнул стол и вплотную приблизился к креслу медиамагната. Тот никак не мог заподозрить неладное. Не ждал от креативного заместителя ни малейшего подвоха. А Остужев сделал вид, что хочет удивить начальника. Как бы преподносит ему нечто необычайное, приглашает заглянуть внутрь пакета. Тот подыграл ему, попытался
