переговариваясь, сливаясь в один сплошной гул, что отдавался в голове. Но что-то необъяснимое вынудило остановиться и оглядываться. Он стер испарину со лба рукавом, не задумываясь о том, что мог размазать по лицу противную черную краску. Еще мгновение — и Трой напрочь забыл, что должен дышать, замирая статуей посреди площади. Этот взгляд и эта улыбка. Боги, они не могли сыграть с ним такую злую шутку!

— Варвара… — пробормотал рядом и Нейл, почуяв свою госпожу.

Они вместе, одновременно, шагнули в сторону девушки, когда грохот копыт заглушил шум городской улицы. Поднимая сухую пыль с дороги, всадники вынудили народ расступиться и поспешить прочь. Городские стражи придержали лошадей, и старший из них обратился к Реварду, вынуждая того мрачно зарычать и схватиться за короткий меч.

— Стой, энр! — хрипло пробасил страж. — Брось оружие и следуй за нами.

— С чего бы это вдруг? — кинул ему Нейл, сверкая глазами.

Он машинально встал перед Троем, пытаясь защитить мальчишку, чем вызвал его немедленное возмущение.

— Достопочтенный Ганикс Геруцц обвиняет тебя, энр, в неуплате положенной пошлины за швартовку франгара на причальной площадке. Твой корабль находится в порту Церуна незаконно и будет изъят!

— Не бывать этому! — Голос Реварда больше не походил на человеческий, и Трой положил руку товарищу на плечо, пытаясь остановить.

Стражи спешились, обнажая свое оружие, когда поняли, что подчиняться им никто не собирался.

— Эйсель Геруцц согласен допустить франгар в порт и помиловать тебя, энр, если ты уплатишь пошлину. Управляющий настолько великодушен, что готов принять в качестве откупа твоего жалкого кехнера, — заявил старший стражи, ткнув в сторону Троя своим мечом.

— Проклятье… — пробормотал Нейл, но его слова были прерваны голосом, раздавшимся за спинами городской стражи.

— Убери свой чертов ножик от моего парня!..

Горячий поток встречного ветра заставил стражников взмокнуть в доспехах и обернуться на выкрик.

— Великие боги… — Шляпа Реварда слетела, но он даже не попытался ее подхватить. — Кажется, мы пропустили что-то интересное, пока добирались до порта…

Глаза Варвары опасно вспыхнули, а поднимавшееся солнце заиграло золотом на двух мечах, которые уж слишком уверенно держала в руках его ученица. Волосы короткие, опять обрезаны… Варвара остановилась перед стражей, мрачно повторив свои слова.

— Дритов мальчишка! — Один из воинов замахнулся мечом, намереваясь наказать наглеца, осмелившегося прервать их.

— Варвара!

Трой обхватил за шею одного из стражников. Воин захрипел, выпуская из рук свое оружие. Трой выставил вперед вторую свободную руку, на которой вспыхнуло привычное холодное свечение. Варвара легко отбила атаку, и меч стражника, находясь под воздействием холода, от удара рассыпался на сверкающие осколки, которые со звоном осыпались на брусчатку.

— Лескаты в городе… — хрипел стражник, через мгновение падая на землю, сраженный мечом Реварда.

Они вступили в бой, и Варя не переставая молилась, чтобы «покойница» не разошлась, устраивая в городе Армагеддон. Краем глаза она видела, как среди убегавших горожан мелькнула накидка Карамели. Дюк оттолкнул фею к одному из зданий, прижимая ее к стене и не давая отступить. Товарищ не мог объяснить даже самому себе, что сейчас происходило на площади. Он ошеломленно глядел на то, как под первыми лучами солнца сверкали яркой медью пряди волос, заструившихся по плечам «бравого Ланселота», когда тот вновь атаковал очередного стража.

Волосы словно плавились, длинными потоками укрывая спину девушки, сверкая все ярче. Воздух на площади становился опасно жарким, отчего лоб покрывался испариной. То, как девчонка управлялась с мечами, и свечение, которое охватывало ее силуэт, напомнило Дюку недавнюю ночь в поселении, и его рука, удерживающая Карамель, дрогнула.

— Великая Иша… она вернулась… инглероны вернулись? Проклятье, они вернулись…

Ласковое прикосновение к щеке вынудило Дюка умолкнуть. Он повернул голову, встречаясь с удивительным взглядом беловолосой феи. Теплые искры осыпали его лицо, а голос Гвиневры звучал так успокаивающе.

— Это лишь сон, Дюк. Спи, ни о чем не беспокойся. Когда проснешься, ничто не потревожит твою память. — Карамель истратила остатки силы, сотворив волшебство.

Торговец прикрыл глаза и тихо опустился на землю, прислоняясь спиной к безопасной стене дома. Фея присела рядом и прикоснулась к его плечу, проверяя, спит ли товарищ. Он опустил голову и даже тихо похрапывал.

— Прости, Дюк. Пусть ты ничего и не вспомнишь, но так будет вернее, поверь мне.