Было слышно, как за стеной Ибрагим Фатхи разговаривал по телефону, хорошо хоть в комнату не долетал хруст салата у него на зубах. Халифа ненавидел этот звук. Ему и без того стоило немалых сил сосредоточиться, и вовсе ни к чему было отвлекаться на неприятные звуки.

– Фактически все колодцы в Аравийской и Ливийской пустынях пробурены до уровня статичной воды. Насколько они глубоки, зависит от близости водоносного слоя к поверхности, который залегает на глубине от двадцати метров до двух километров. Но принцип всегда один. Воспользовавшись аналогией с губкой, пробурить колодец – все равно что пропустить сквозь бетон соломинку и сосать через нее воду.

Он помолчал, давая возможность Халифе усвоить сказанное. Затем продолжал:

– Но имеются редкие и довольно интересные исключения.

Что-то в интонациях Омара заставило Халифу насторожиться.

– В каком смысле исключения?

– В некоторых местах водоносная система намного запутаннее, – объяснил приятель. – Непористые перемычки спускаются на большую глубину, песчаник, сам в трещинах, имеет вкрапления сильно раздробленного известняка. Но это тонкости из области гидрогеологии. Все, что тебе требуется знать: глубоко под землей, сквозь водоносный слой, зигзагами пролегают линии разлома породы. По сути своей трещины. Как правило, длиной несколько сотен метров. Но бывает, тянутся на километры и даже десятки километров. Это своеобразные подземные трубопроводы.

В дверь постучали. Появился констебль из приемной, которого Халифа попросил принести чаю. Омар дождался, когда он поставит поднос и уйдет, и продолжил нить разговора:

– Полое пространство в трещинах позволяет воде перемещаться. – Он опустил в стакан три кусочка сахара и начал помешивать. – Речь не о том, что под землей шумят потоки и текут реки, но все же там происходит движение, которого нет в других частях слоя. Медленное – обычно несколько десятков метров за год. Но если трещина проходит под сильным уклоном или где-то в нее проникает атмосферная вода, скорость может быть заметно выше. В прошлом году был проделан опыт: в районе горы Хамматы в трещину после дождя залили красящее вещество. Выяснилось, что вода за несколько месяцев проделала путь почти в пять километров.

– Потрясающе, – пробормотал Халифа, не понимая, к чему ему все это рассказывают.

Омар заметил его недоумение и, призывая к терпению и давая понять, что смысл вскоре откроется, поднял палец.

– Только недавно люди стали детально изучать линии разлома породы. Главным образом потому, что раньше отсутствовала соответствующая технология. В наши дни исследователи из Хелуанского университета при помощи средств воздушного дистанционного зондирования пытаются составить карту трещин. Или по крайней мере самых больших. По счастью, одна из зон их исследований совпала с интересующей нас областью. – Омар шлепнул по карте ладонью. – Повинуясь интуиции, я связался с ними, сообщил координаты отравленных колодцев. И знаешь, что оказалось?

– Все они на линиях разлома породы, – наугад предположил Халифа.

– Именно. Все семь колодцев выкопаны там, где имеются водопроводящие трещины. Вода в этих колодцах – движущаяся вода. Отметь это в голове. – Он постучал Халифе по виску. – А теперь обрати внимание на их расположение.

Омар вновь показал на семь красных крестиков.

– На первый взгляд хаотическая россыпь колодцев. Так? Без какой-либо связующей системы. Но прими во внимание фактор времени – когда они были отравлены, – и система начинает прослеживаться. Первый заявленный инцидент произошел здесь, в Дейр-эль-Зейтун. – Он тронул ближайший к центру карты крестик. Там находился монастырь, о котором Халифе говорила Демиана Баракат. – Последний – здесь. – Омар указал на крестик у фермы Аттиа. – В отравлениях от Дейр-эль-Зейтун до фермы Аттиа выявляется четкая временная зависимость: чем дальше от центрального плато, тем медленнее распространялся яд.

Кончик сигареты Халифы тлел и превращался в пепел, но он этого не замечал. По спине снова побежали мурашки предчувствия открытия.

– Можно по-разному трактовать этот феномен, – продолжал Омар. – Не исключено, что это просто совпадение. Или злоумышленники, задумавшие по одним им известным причинам кампанию по отравлению колодцев, начали с самого дальнего. Но на мой взгляд, наиболее разумным и единственно реальным является следующее объяснение: колодцы отравлены не с поверхности земли, а из-под земли. И то, что их отравило, попало в водоносный пласт вот здесь. – Он постучал костяшками пальцев по волнистому контуру горы Эль-Шалул. – А затем стало просачиваться по гидропроводящим трещинам.

Пепел с сигареты Халифы упал на карту. Он смахнул его на пол. Мурашки стали сильнее. Намного сильнее.

– Все это подводит нас к результатам анализа воды. – Омар потянулся за бумагами, которые Халифа оставил на соседнем столе. – Работа заняла некоторое время, и пришлось прибегнуть кое к чьим услугам, но я взял образцы из всех семи колодцев. Результаты пришли вчера. Как я и предполагал, все колодцы были отравлены одним и тем же веществом с поправкой на концентрацию в разных местах. А вот что это за вещество, стало для меня неожиданностью. – Он открыл отчет, пролистал и начал читать: – «Имеются признаки ртути, повышенный уровень селена, флорида и хлорида. Намного выше нормы… – Омар поднял на Халифу глаза, – уровень мышьяка».

Детектив удивленно уставился на приятеля.

– Кто-то спустил в воду мышьяк?

– Это первое, что приходит в голову. Но интересен не сам мышьяк, а в комбинации с другими присутствующими в воде элементами. Хотя это не входило