– Нет, пожалуйста, не надо…
– Тсс…
– Ты делаешь мне больно. Остановись! Мне больно!
– Я же заплатил. Все сполна.
– Больно, больно!
– Тсс…
– Стой! Ты рвешь! Больно!
Она дернулась и проснулась.
Несколько мгновений лежала – сцена так живо стояла перед глазами, что потребовалось время, чтобы перейти от сна к яви. С трудом села, нашарила рукой выключатель лампы на прикроватной тумбочке и, рыдая, подтянула колени к груди.
Ночь за ночью ей снился один и тот же сон. Детали менялись: иногда он откуда-то приходил, иногда уже находился в комнате. Иногда она его узнавала, иногда это был незнакомец. Но неизменным оставалось главное: дыхание, тяжесть его тела, тошнотворная боль проникновения. Сколько она помнила, это повторялось раз за разом. Каждый вечер, ложась в постель, она молила, чтобы ей показали другое кино. Но подсознание крутило один и тот же ролик про изнасилование. С ней самой в роли звезды. Она вытерла глаза и стиснула ноги. Влагалище болело, хотя в реальности ничего не произошло.
Прошло несколько минут. Постепенно ее рыдания утихли, сердце забилось медленнее. Она посмотрела на часы – семнадцать минут третьего. Подумала, не пойти ли к Тамаре – свернуться подле нее, ища защиты рядом с ее теплым телом. Но сон ушел, и она понимала, что ей не успокоиться. Поэтому потянулась к прикроватному столику, взяла ноутбук и включила. На экране появилась заставка: высокое здание из стекла и стали, отражающее окнами солнечный свет, – штаб-квартира корпорации «Баррен» в Хьюстоне. Она ввела пароль, который сообщил ей Чэд Перкс, и, зарегистрировавшись во внутренней сети, начала поиски чего-нибудь уличающего. Такого, что помогло бы насадить корпорацию на вертел. И как только приступила к выполнению миссии, боль между ног прошла.
– Вы лжете.
– Мне жаль, если я произвожу такое впечатление.
– Вы знаете, кто эта девушка.
– Увы, нет.
– Знаете, где она.
– Сожалею, но и в этом случае ничем помочь не могу.
– Ривка Клейнберг считала так же, как я, и поэтому позвонила вам за три недели до того, как ее убили.
– Печально, но я не могу припомнить детали нашего разговора.
– Печально, но я вам не верю.
– Скорблю об этом.
– Где девушка?
– Не могу сказать.
– Зачем вы лгали, когда речь шла о вашем алиби?
– Просто забыл упомянуть, что выходил погулять.
– Почему вы сказали, что виновны в убийстве Ривки Клейнберг?
– Я сказал, что виноват в том, что ее убили. Ведь это же я отдал распоряжение, чтобы собор не закрывали до такого позднего часа. Не поступи я подобным образом, с ней бы там не расправились.
– Я вам не верю.
– Вы вольны думать все, что угодно.
– Вы что-то скрываете.
– Вам виднее.
– Вы чего-то боитесь.
– Мы все чего-то боимся, детектив.
– Где девушка?
– Не могу сказать.
– Вы лжете.
– Сожалею, если произвожу такое впечатление.
Бен-Рой от разочарования сжал кулаки. Сорок минут повторялось одно и то же – словно закольцевали магнитофонную ленту и она гоняла единственный
