Леда шагнула вперед и обняла Илару. Свою бедную, милую, доверчивую маму, которая до сих пор не знала, что отец изменял ей, которая хотела своим детям самого лучшего.

– Прости, – буркнула Леда, стараясь выиграть время. – Я тебя люблю.

Илара была столь худенькой, что Леда чувствовала все ее позвонки, составленные один на другом, как замысловатая головоломка.

– Леда, прошу. Что бы там ни было, я обещаю помочь. Не мне осуждать тебя, – тихонько сказала Илара, сдерживая слезы. – Я сама виновата, что ты оказалась в такой беде.

Леда заморгала, на секунду ошарашенная собственной бесчувственностью. Она даже не предполагала, что мама станет винить себя в пристрастиях дочери. Именно Иларе принадлежал ксенпергейдрен, который Леда принимала с седьмого класса, узнав про свойства этого препарата. Маме его выписал от стресса не кто иной, как доктор Вандерштайн.

Если поездки в реабилитационную клинику не избежать, то хотя бы нужно отделаться от мамы. Для Илары эмоциональная нагрузка будет слишком сильной. Леда не могла просить ее об этом.

– Я поеду сама, – предложила она, но мама покачала головой:

– Тебе нужен медицинский опекун. Может, папа?

Сердце Леды испуганно подпрыгнуло. Ни в коем случае! На все выходные оказаться наедине с отцом – это же ужас! Посещая вместе с ней лекции и круги доверия, он может снова завести разговор об Эрис, покаяться в своем грехе, чтобы облегчить совесть.

И тут Леда поняла, кого ей следует взять с собой. Того, кто не станет ничего требовать, кто отпустит ее на йогу или показы голофильмов вместо настоящих процедур реабилитации. Кто не скажет ей «нет».

– Ты права, мама. Я кое-что утаивала от тебя.

Рискованное признание. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, так?

– У меня новый парень.

Илара резко ахнула, довольная тем, что не ошиблась.

– Парень? И кто он?

– Ватт Бакради. Я приводила его на бал по сохранению Гудзона. Он с нижних этажей, поэтому я подумала… – Леда выразительно замолчала.

– Что? Что я буду против?

Леда пожала плечами, позволяя маме расценить это как подтверждение.

– Я надеялась, ты обо мне лучшего мнения. У меня ведь раньше тоже ничего не было.

Илара дотянулась до руки Леды и крепко, многозначительно пожала ее.

– Спасибо, – с облегчением выдохнула она. – Может, Ватт поедет со мной на реабилитацию?

Мама не переставала хмуриться:

– Я рада, что ты встретила Ватта, но вряд ли он подойдет в качестве спутника для этого случая. Ты ведь не так давно встречаешься с ним: он не в курсе всей истории, чтобы говорить о твоей болезни. Мне было бы спокойнее, если бы с тобой поехал отец.

Леда опустила взгляд, будто смутилась, и еще глубже погрязла во лжи:

– Ватт знает о моей болезни. Достаточно долго. Мы познакомились при щекотливых обстоятельствах.

– О чем ты?

– Его старшая сестра бывала в Сильвер-Бэй. У нее был похожий случай.

Желудок Леды скрутило от новой порции вранья, но мысль о возвращении в клинику – как она увидит знакомые места, а еще хуже, каково будет маме – укрепляла ее решимость.

– Так что Ватт вполне может быть медицинским опекуном. После случая с его сестрой ему важно помочь мне выздороветь. И для меня его присутствие многое значит.

Илара замолчала, изучая Леду так, будто не знала, что и думать.

– Если ты не против, мы обсудим это с отцом. Думаю, все будет в порядке.

Мама хотела выйти, но задержалась у порога.

– Пригласи как-нибудь Ватта на ужин. И его сестру, – с теплотой добавила она. – Хочу с ними познакомиться.

Леда выдержала взгляд мамы, еще шире раскидывая паутину лжи:

– Я могу позвать Ватта. Но его сестра в прошлом году умерла.

– Ох, Леда, мне так жаль.

Мама побледнела и нервно сглотнула. Леда знала, что одержала победу.

– Я люблю тебя, мама.

– И я тебя. Горжусь тобой, – с нежностью проговорила Илара, закрывая за собой дверь.