– Не огорчайся, если ничего не выйдет. Я заработаю для нас двоих, – пообещала Элайза и вздохнула. – Ты сказала, этот парень из богатой семьи?

– Это Атлас Фуллер! – Разве мама не слышала Каллиопу? – Это в их апартаментах была коктейльная вечеринка.

Элайза замерла, как персонаж из голоигры, поднеся к губам глазированное пирожное. Лишь затрепетали ресницы вокруг золотистых глаз. Каллиопе даже показалось, что она замахнулась слишком высоко, – хорошая ли затея обманывать парня, чья семья живет на вершине мира?

Элайза вдруг расхохоталась, да так сильно, что в уголках глаз выступили слезы. Каллиопа тоже засмеялась.

– Тысячный этаж! Пусть кто пробует заикнуться, что тебе недостает амбиций. Дорогая, выпьем за это! – С новым энтузиазмом Элайза подняла стакан воды.

– Что тут говорить, обожаю роскошь, – улыбнулась Каллиопа.

Да, она всегда работала на профессиональном уровне и достигала своей цели. Атлас никуда от нее не денется, даже если она потратит на него больше времени.

Официантка вернулась за чайным подносом, на котором осталось масло и недоеденные фруктовые пирожные. Внезапно Каллиопа поняла, кого напоминала ей эта девушка: Дэйру, ее детскую подружку. У той были такие же каштановые волосы и широко расставленные глаза.

Интересно, чем сейчас занимается Дэйра, по прошествии стольких лет?

– Возьмешь чек на себя или это сделать мне? – спросила Элайза.

– А мы не можем оплатить с бит-банка? Мне казалось, в последний раз мы недурно заработали.

Неужели они так быстро потратили все деньги? Каллиопе стало вдруг тоскливо при мысли, что придется проворачивать какой-нибудь фокус.

Элайза пожала плечами:

– За неделю в Монако мы спустили бо?льшую часть денег.

Каллиопа поморщилась, вспомнив ту расточительную поездку, с походами по магазинам, неприлично роскошными отелями и яхтой, которую они с мамой арендовали развлечения ради. Может, стоило вести себя более разумно?

– Хочу оставить денег на билеты из города, – сказала мама. – Не беспокойся. Я разберусь с чаем.

Она огляделась по сторонам, потом протянула руку к голове Каллиопы и вырвала несколько волосинок.

– Эй… ой! – воскликнула Каллиопа. Хотелось приложить руку к голове, но тогда их обман раскроется. – Почему ты ничего не взяла с собой? – сердито шепнула она.

– Прости. Я бы свои использовала, но они светлее, чем у официантки.

Элайза положила волосинки на тарелку, потом передумала и опустила их на дно чашки. Потом откинулась назад, небрежно опираясь бледной рукой о спинку стула, и сделала глоток еще не тронутого чая.

Через секунду Элайза притворно завизжала и прижала руку к груди. К ним тотчас устремились удивленные взгляды. Подоспела официантка, похожая на повзрослевшую Дэйру.

– Боже, в моем чае волосы! – с отвращением выкрикнула Элайза и пытливо посмотрела на официантку. – Это вы натрясли волос в мой чай!

Зевак стало еще больше. Жители Нью-Йорка обожали скандалы, если только те не перерастали в балаган.

– П-простите, – запинаясь, ответила официантка и нерешительно коснулась макушки, словно проверяя, забрала ли волосы в высокий хвост. Лицо девушки исказилось от ужаса.

Все это время, пока длилась знакомая канитель – вызов администратора, жалобы, компенсация обедом, – Каллиопа не проронила ни слова. Ее не покидала мысль: что станет с официанткой, когда все закончится? Возможно, из зарплаты вычтут стоимость их заказа, решила Каллиопа, заерзав на стуле. Ведь вряд ли девушку уволят?

– Ты в порядке? – спросила Элайза, когда они зашли в лифт, направляясь к себе в номер. – Побледнела что-то.

– Наверное, переела сладкого. – Каллиопа положила руку на живот, который и в самом деле побаливал. – Все будет хорошо.

Но когда двери лифта закрылись и их с мамой окружили зеркала, Каллиопа опустила голову и вцепилась в сумку. Впервые в жизни ее не тянуло восхищаться собственным отражением.

Эйвери лежала на кровати, невидящим взглядом уставившись в потолок, где проплывали эфемерные облака. Прошло несколько дней после встречи с Каллиопой, когда Эйвери пришла домой и застала девушку на кухне, в шортах Атласа. Эту картинку было сложно забыть. Само воспоминание затмевало все прочие мысли.

С того утра они с Атласом не общались. Эйвери и в квартире-то его не видела: оба старались не высовываться, словно заключили негласное соглашение о временном прекращении огня.

В школе Эйвери удавалось сохранять спокойствие, но каждую ночь она утыкалась носом в кружевные подушки цвета шампанского и заливалась горькими слезами.

– Эйвери?