Алиса шагнула навстречу дамам.

Кто-то завизжал. Что-то разбилось. Алиса тут же поняла, что совершила ошибку, и, в попытке склеить разрубленные дрова, немедленно наломала новых. Девочка попятилась, надеясь, что от этого дамы успокоятся, но те лишь пришли в еще большее неистовство. Вскоре все они вопили, завывали и драли на себе одежду и волосы. Некоторые принялись царапать ногтями лица; показалась кровь. Она бежала по щекам женщин, смешиваясь со слезами, пока те захлебывались в истеричных рыданиях. (Алисе тоже очень хотелось расплакаться, но по другой причине.)

Однако это оказалась лишь прелюдия, потому что затем дамы начали подниматься – очень медленно, продолжая плакать с открытыми глазами и не сводя с Алисы яростных взглядов. Картина выглядела столь ужасающе, что у девочки чуть не остановилось сердце. Дамы явно никуда не торопились и двигались изящно и слаженно; как ни странно, это пугало больше всего. Это будет очень медленная смерть, поняла Алиса. Аккуратная и бережная пытка, агония, которую она не сможет выдержать. Девочку затопил холодный, липкий страх, и она вдруг почувствовала, что не может вздохнуть.

– Алиса, бежим!

Оливер схватил ее за руку, и они ринулись через Покой, на ходу разрушая все его законсервированное великолепие. Они проломились сквозь листья, которые с шорохом полетели на землю; нырнули сквозь дождевые капли, которые щедро окатили им лица и шеи; пробежали сквозь хрустальную стену снежинок, которые запутались у них в волосах и пристали к одежде.

Дамы хлынули следом.

– Быстрее! – заорал Оливер. – Давай!

И хотя Алисе очень хотелось пнуть его в коленную чашечку и заявить, что она и так бежит на пределе возможностей, у нее, к сожалению, не было на это ни одного лишнего вздоха. Поэтому девочка решила приберечь свое замечание до лучших времен. Все ее усилия были направлены на то, чтобы просто переставлять ватные ноги. Они с Оливером взобрались на холм, с которого начиналась единственная ведущая через Покой улица, и теперь неслись по ней, стараясь не думать о скорой мучительной смерти. Получалось не очень хорошо.

Толпа преследовала их по пятам. Дамы пронзительно верещали от боли, причиненной нарушителями, и Алиса тоже не удержалась и вскрикнула – хотя и намного тише, – потому что устала до изнеможения и чувствовала, что задохнется, если немедленно не остановится. Увы, жительницам Покоя не было никакого дела до ее состояния, поэтому ноги и легкие Алисы продолжали трудиться на пределе сил – ценой самой жизни.

Теперь Оливер почти волок ее по главной улице, крепко держа за руку. Девочке оставалось только гадать, как он умудряется при такой гонке еще тащить карманную книгу. Однако у нее не было возможности ни задать этот вопрос, ни предложить свою помощь. Очень скоро выяснилось, что черная дорога выложена из идеально гладкого и столь же скользкого камня – так что все усилия беглецов уходили на то, чтобы просто сохранять вертикальное положение. Их заносило на поворотах, швыряло в стороны, качало – и Алиса с Оливером непременно упали бы, если бы на каждом шагу не хватались друг за друга.

Дамы Покоя теперь были тише снега. Алиса с ужасом поняла, что не знает даже, далеко ли их преследовательницы, и рискнула оглянуться через плечо. Женщины бежали на цыпочках, высоко вскидывая колени и ударяя себя кулаками в грудь – и выглядели при этом так уморительно, что Алиса чуть не расхохоталась. В агонии. Несмотря на смехотворные ужимки, дамы использовали неудобство дороги в свою пользу – в то время как Алиса с Оливером едва держались на ногах. Они так часто оскальзывались, запинались и спотыкались, что каждый шаг можно было смело делить на три.

Кажется, им пришел конец.

У Алисы плавились ноги, и если бы Оливер ей что-то сейчас сказал, она бы не услышала. В ушах у девочки рокотало ее собственное дыхание – тяжелое и прерывистое. Стук сердца выплеснулся из грудной клетки, добрался до головы, горячей пульсацией растекся по рукам – и скрутил Алису болью такой пронзительной, что она едва не потеряла сознание.

Девочка поняла, что готова остановиться. Сдаться. Умереть.

Но вместо этого она лишь тряхнула головой и приказала себе собраться. Сдаться будет легко. Умереть – еще проще. Но это никоим образом не решит ее проблем и тем более не поможет папе, который останется в Итакдалии навечно. Нужно придумать, как спасти их обоих.

Да, и Оливера тоже.

Внезапно ей в голову пришла новая мысль: неужели набранную ими скорость и всю эту массу энергии нельзя использовать более эффективно? К сожалению, у нее не было возможности провести испытания или хотя бы подумать над своей идеей дольше полутора секунд – поэтому она на бегу схватила Оливера за шиворот, врезала ему туфлей под колено и сама упала следом. Не успел Оливер протестующе завопить, как они полетели. Зеркально-гладкая дорога удобно легла им под спины, и они заскользили вперед, словно пара пингвинов по льду. Со стороны можно было решить, будто у них отросли крылья.

На горку и с горки, влево и вправо, прямо и под углом; улица извивалась, вихляла, ныряла и закручивалась, и Алиса подумала, что ее наверняка стошнит, если они когда-нибудь остановятся.

В эту секунду дорога и впрямь закончилась – а вместе с ней и единственная надежда Алисы на спасение. Их с Оливером вынесло на противоположный конец Покоя, за которым не было ничего, кроме километров зеленых полей. Спасительный вираж окончился тупиком, и у них даже не было времени отпраздновать Алисин проблеск гениальности.