Девица эта была так хороша, что поразила Его Величество до глубины души. Можно было поступить, как поступил царь Давид[27], тем более что в Тегеране был настоящий разгул терроризма – но Его Величество постеснялся так сделать. Или поопасался повторить судьбу Давида – подобные истории рано или поздно всплывают, и непоколебимой популярности Его Величества в армии был бы нанесен непоправимый вред. Вместо этого он сфабриковал против своего друга подозрение в шпионаже, освободил его от должности и потребовал убираться из страны. Что князь Воронцов, почувствовав, что пахнет жареным, и сделал.

Сам же Николай привез эту женщину и первоначально поселил ее в Московском Кремле. Но тайное всегда становится явным: узнав о странном интересе Его Величества к Москве, Императрица Мария все выяснила, взяла сына и уехала из страны, не сделав даже попытки к примирению. Николай не растерялся – перевез свою любовницу в Царское Село и приказал обращаться с ней, как с Императрицей. Тех, кто в корне не был согласен с такой постановкой вопроса – а таких было немало, – он либо отправил в опалу, либо и вовсе выслал из страны. Какое-то время казалось, что зашатались даже позиции Ксении.

Затем произошло то, чего никто и никак не ожидал. События, до этого шедшие тряской рысцой, рванулись в галоп. Сразу после окончания Второй мировой войны в Империю вернулись и Императрица Мария с Наследником, и вице-адмирал Воронцов. Ксения сильно возвысилась при дворе, взявшись за экономику – новые территории требовали больших вложений. Императрица Мария поселилась в Царском Селе. Многие из тех, кого Император обласкал в последнее время, были отстранены, а некоторые из тех, кто ранее был в опале, наоборот – возвышены и обласканы. На Анахиту, у которой от Его Величества было уже двое детей, сын и дочь, Николай больше не хотел смотреть.

Вот тогда-то – не в Москве, не в Варшаве, не в Константинополе, не в Тегеране – в самом захолустье, в Туркестане – Император повелел возвести дворец. Его построили лучшие архитекторы из лучших материалов, не жалея денег. Когда дворец был готов, Николай повелел своей гражданско- морганатической супруге удалиться во дворец и не появляться ни в Санкт-Петербурге, ни в Константинополе без Его разрешения. Анахите ничего не оставалось, как повиноваться, дворец превратился в роскошную клетку, которую сторожила небольшая охрана из лейб-гвардии. Анахита почти не появлялась даже в Ташкенте, она, казалось, делала все, чтобы о ней и о ее детях раз и навсегда забыли…

Дежурная смена охраны дворца составляла двенадцать человек, кроме того, была еще бодрствующая смена и смена отдыхающая. Все они находились в пристроенных к дворцу помещениях – вообще здание выглядело на удивление гармоничным, несмотря на то, что строилось в большой спешке.

Уже почти стемнело… лето, темнеет в эти дни поздно, хотя и не так, как в Белые ночи в Петербурге, когда один из солдат лейб-гвардии шестьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии, которая до перевода в лейб-гвардию несла службу здесь и которая сейчас охраняла объект, заметил на подъездной дороге несколько массивных бронетранспортеров, идущих по направлению к зданию. Это были русские бронетранспортеры… афганский вариант, массивные, стальные коробки на восьми колесах с привинченными листами дополнительной брони, с решетками, останавливающими гранаты, с дистанционно управляемым крупнокалиберным пулеметом и спаренным с ним автоматическим гранатометом – единственное оружие, каким была вооружена эта двадцатисемитонная махина. Жандармский вариант, армейские вооружены мощнее. Солдата насторожило увиденное… как должно было насторожить любого. Они не были паркетными шаркунами – это была боевая, отлично подготовленная часть, не прекращавшая тренировки по программе воздушного десанта. И они здесь были не просто так… здесь была преступность, были наркомафиозные группировки, до сих пор не была изжита практика похищений людей за выкуп… и оставить без охраны детей Его Императорского Величества было бы верхом глупости. Он располагал автоматом «Коробова» с подствольным гранатометом, одноразовой ракетной установкой – а в бронированной будке охраны скопился целый арсенал, включающий в себя снайперскую винтовку калибра 14,5, ротный пулемет с большим количеством лент и полуавтоматический гранатомет с барабанным магазином. Но все это он должен был применять против нападающих, против боевиков или похитителей – а не против таких же солдат, как он сам.

Но что-то сделать он был должен. И, увидев приближающиеся бронетранспортеры, он зашел в будку, чтобы доложить командиру – именно это и должен делать солдат, когда не знает, как поступить в той или иной ситуации. Доложи командиру – и командир решит за тебя.

– Девятый, на связи пост два, – вызвал он старшего смены по проводной связи, – Девятый, ответьте посту два.

Девятый был личным позывным командира дежурной смены, пост два – позывным поста, на который их поставили.

– Пост два, Девятый на связи. Что там у вас? – Девятый, это пост два. Наблюдаю шесть, повторяю – шесть бронетранспортеров типа «Б-10» приближаются к посту.

– Пост два, повторите, – в голосе старшего явно слышалось удивление.

– Наблюдаю шесть «Б-10», направляются к моему посту. Прошу инструкций.

– Пост два, не пропускать. Разберусь лично.

– Девятый, вас понял…

Сержант положил трубку, пихнул своего напарника, который увлекся игрой на планшетнике.

– Что?

– Глянь, что делается.

Головной БТР был уже метрах в двадцати, он начал тормозить у массивного, отъезжающего в сторону шлагбаума. Но рядом с ним был командирский длиннобазный «Егерь», он выехал на встречную полосу, полностью загораживая проезд…

Напарник присвистнул от удивления