«Нечего голову зря сушить, – решил Швед, потянувшись к чаю, который успел уже остыть. – Зайду, тогда и узнаю».

Он вдруг понял, что это импровизированное рабочее совещание сильно его взбодрило. И что он сам тоже сильно соскучился по работе, которая еще совсем недавно казалась рутинной и докучной. И что те, кто назначил его главой киевского Дозора, наперед об этом знали. Знали лучше, чем сам Швед.

Минут через пять разговор опять скатился к обычным застольным благоглупостям, и Швед решил, что пора бы и честь знать. Он допил все, что оставалось в чашке, и встал:

– Пойду к Рублеву загляну, он просил.

– Я с тобой! – Симонов тоже заторопился, поскольку чувствовал: тут посиделки вот-вот завершатся.

– Я не пойду, – сразу предупредил Ефим. – У меня еще две встречи.

– Я тоже посижу, – сказал Витя. – Вас потом до площади отвезти?

– Да можем и такси вызвать, – неуверенно отозвался Швед.

Витя пожал плечами:

– Все равно мне в ту сторону ехать. Звякни, в общем, а там решим.

– Хорошо.

В коридоре перед лестницей со Шведом и Симоновым на ходу поздоровался смутно знакомый парень восточной наружности – должно быть, недавно упоминавшийся Ринат. Поздоровался и нырнул в один из кабинетов.

– Учись, Симонов! – проворчал Швед. – Люди работают, а не рассуждают о том, что соскучились по работе!

– Ничего, мы с утра тоже отметились! Теперь можно и расслабиться. Ты идешь или нет?

– Иду, иду…

Они спустились и вышли в больничный дворик. От двора напротив рублевской пятиэтажки его отделял бетонный забор, который пришлось обойти. Но все равно путь до рублевского подъезда занял неполных три минуты.

– Я и не знал, что наши лаборатории тут расположены, – признался Швед. – Сколько раз у Димки зависали, но так никто и не рассказал.

– Да по Киеву наших точек знаешь сколько разбросано? – лениво ответил Симонов. – Потому, наверное, так легко дом с химерами и отдали, что у каждого отдела своя отдельная нора, а на Банковой только дежурные сидели да Лайкова секретарша.

– Архив жалко, – вздохнул Швед. – Нам его будет не хватать.

– Архив, к Лариске не ходи, Инквизиция захапала, – произнес Симонов с непоколебимой убежденностью. – Причем европейцы, сто процентов, наши для этого слишком ленивы. В сорок девятом так же было, я помню.

– Я бы не спешил с выводами, – сухо заметил Швед.

Они вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Дверь в квартиру была заранее приоткрыта.

Рублев пребывал в любимом кресле, пил чай и гонял на ноутбуке какую-то онлайновую игрушку.

– Привет, Димыч! – с энтузиазмом возопил Симонов.

– Привет, привет. – Рублев поморщился. – Пошарь там в баре.

Обо всем, что связано с баром, Симонова дважды просить было ни к чему. Пошарил, налил, спросил, что будут остальные. Рублев вообще ничего не захотел; Швед решил испить крымского винца. Настоящего, разумеется, а не шмурдяка из свободной продажи.

Рублев еще минуты две шаркал «мышкой» по табурету, потом закрыл браузер и оторвался от ноутбука.

– Ты собираешься завтра посылать молодняк с каким-нибудь заданием? – спросил он мрачно.

– Собираюсь. – Швед насторожился. – А что?

– Не делай этого, – так же мрачно посоветовал Рублев.

Смотрел он мимо Шведа, куда-то в сторону балконной двери.

– Объяснись, – попросил Швед, подавшись вперед. – Что ты вокруг да около ходишь?

Рублев поморщился, а потом сказал:

– Маришка с утра напророчила. Я за тем и приехал – тебя предупредить.

Швед медленно откинулся на спинку дивана.

– Рассказывай, – сквозь зубы потребовал он.

– Она с утра до старого альбома с фотками добралась. Помнишь, мы с Лайком и Ираклием у тебя в яхт-клубе зажигали? Вот как раз на этой странице фотка, где ты в кепке «Skipper» у штурвала, а Симонов позади тебя за борт выпадает. Уставилась она на эту фотку, а потом на меня глянула… Я сразу почувствовал, пророчить будет. Поэтому просто включил диктофон.

Рублев взял со стола старенький мобильник и поманипулировал с управлением.

– На, слушай. – Он протянул мобильник Шведу. Тот взял, стараясь не производить при этом лишнего шума.