Нет! Ей хотелось заорать, броситься на тело Малкольма и оплакивать его днями. Но он уже ушел; Джейн почти видела, как покидает его жизнь. Внезапно что-то блеснуло в призрачном свете атриума – не более чем белая искра. Она скользнула по обмякшему телу мужчины, метнулась к разбитой оконной раме и исчезла в ночном воздухе. Мысленно Джейн корчилась от боли, ярости и чувства вины – но это зрелище наполнило ее изумлением. Неужели так и выглядит душа?

– Ты даже представить не можешь, как утомительна эта мелочность, – презрительно бросила Хасина. Ее голос доносился до девушки, словно со дна колодца. – Любовь, предательство, потеря. Разумеется, они потрясают – примерно первые триста раз. Теперь же все это невыносимо скучно. Но ты… Пожалуй, ты достойна удивления. Непрерывная магическая родословная с одной стороны и чистая магия – с другой. Милая, да ты редкий экземпляр.

– Как и Аннетт, – откликнулась Джейн. Интересно, она все еще здесь? Когда Хасина потеряла самообладание, в ее поведении явно читался почерк младшей Доран, но теперь в темных, похожих на линзы глазах не было и намека на прежнюю хозяйку тела. Она его уже забыла. Джейн бросила взгляд на бездыханного, по-прежнему распростертого на окне Малкольма, но это зрелище было слишком мучительно, и она поспешно отвела глаза.

– Твой ребенок с моей кровью стал бы чудом, – продолжила Хасина. – Наследница Анилы, Адити и моя… Весь мир лег бы к моим ногам, если бы я завладела таким телом.

– Миру лучше без тебя, – Джейн стиснула серебряный амулет и почти взмолилась: «Приди, Амбика. Приди сейчас».

Покалывание в руках и ногах стало нестерпимым. Теперь к нему прибавился странный гул, который заставлял мелко вибрировать пол и сотрясал воздух. Чарльз испуганно отступал к стене, пока не уперся в тело брата. Хасина даже не повернула к нему голову – лишь прошипела: «Убери это», и взмахнула рукой, испаряя сияющие нити, которые удерживали Малкольма в подвешенном состоянии.

Тот мгновенно повалился на пол – Чарльз едва успел подхватить его мясистой рукой. Джейн краем глаза видела, с какой надеждой вглядывается он в изувеченное лицо брата. Мой возлюбленный; его единственный друг.

– Унеси его отсюда, – мягко повторила она, и мутные карие глаза Чарльза в нерешительности остановились на ее лице. – Унеси его из дома и не возвращайся.

Должно быть, Хасина что-то прорычала в ответ: девушка видела, как двигаются ее губы, но шум магии в ушах поглотил последние звуки. По всей видимости, Чарльз тоже не расслышал ее протеста, потому что осторожно подхватил Малкольма на руки и, больше не оборачиваясь, зашаркал к открытому лифту.

«Торопись, – мысленно шепнула Джейн ему вслед. – Что-то надвигается».

Похоже, Аннетт тоже наконец это заметила. Джейн почти не удивилась, когда обугленный паркет расцвел языками пламени, и те стремительно поползли к ней, исходя нестерпимым жаром. Как ни странно, все они гасли, даже не добравшись до границы ее магического щита – словно прохладный свет, затопивший атриум, переместил противников на дно сияющего озера.

Джейн на мгновение прикрыла глаза, а когда взглянула на Аннетт снова, та была не одна. Внутри нее – и при этом выходя за границы ее тела – виднелся силуэт другой женщины. Магический свет не позволял разглядеть ее как следует, а сама она, строго говоря, была невидима, но Джейн все-таки удалось различить длинный плоский нос, высокие горделивые скулы и водопад жестких черных волос. Хасина.

Темные глаза Аннетт расширились от страха, и Джейн поняла, что сущность, до этого незримо дремавшая в ее костях, тоже стала видимой.

– Амбика, – шепнула она, чувствуя, как ее собственная магия сливается с немыслимой силой прародительницы, – прошу тебя. Забери свою дочь домой.

И ответ пришел – не словами, но гулом, который наполнил каждую частицу ее тела. Присутствие Хасины в этой реальности была ошибкой, глубинным сбоем, трещиной на ткани мироздания. Ей не было места в этом мире. Девушка почувствовала, как ее наполняет бескрайняя, невозмутимая уверенность: Амбика тоже понимала, что Хасине давно пора умереть.

На этот раз Аннетт направила всю огненную мощь в пол, и в сторону Джейн полетели острые, как нож, осколки пылающего паркета. Девушка наклонилась и метнулась к витражным окнам. Языки пламени преследовали ее по пятам, но она больше не боялась ожогов.

– Какого черта ты задумала? – донесся до нее крик Аннетт, и Джейн явственно различила в нем два голоса, слитые в один.

Девушка бездумно швырнула в ответ сгусток магии, даже не потрудившись придать ей четкую форму – помнится, Ди называла такую энергию «сырой». Но стоило той отделиться от хозяйки, как призрачные пальцы Амбики преобразовали ее в реку потрескивающего электричества, мощного настолько, что волосы на руках у Джейн встали дыбом. Хасина заслонилась от него щитом темноты, который всосал этот поток сверхъестественного света, словно черная дыра. И все-таки Джейн испытала мрачное удовлетворение, увидев, как некогда аккуратные кудри Аннетт превращаются в тусклые, безвольно обвисшие по сторонам лица колтуны.

– Тебе здесь не место, – спокойно сказала она тени, которая на голову возвышалась над младшей Доран. – Мы все это знаем – ты, я и женщина, которая дала тебе жизнь и силу. Возможно, твои потомки хотят, чтобы ты осталась, но остальные требуют, чтобы ты ушла.

Между ладоней Хасины разгорелось жаркое сияние, и Джейн поняла, что переговоры окончены. Следующие несколько минут она только и делала, что отбивала атаки противницы и ожесточенно возвращала ей магические удары. Неожиданно из земли вынырнули призрачные змеи, и ураганный порыв ветра