– Может, он так себя и выдаст… Арсус, как думаешь? Арс?

Лер повернулся к молчащему другу – Арсус морщился, оглядываясь по сторонам.

– В чем дело?

– Да нет… Ни в чем. Пойду куплю. – Арсус мотнул головой в сторону пирожков и направился к лотку.

Сзади раздались смешки.

– Мишка-то наш проголодался.

– Нам тоже возьми!

Арсус рассеянно отмахнулся, не оборачиваясь. Странное чувство никак не хотело уходить. Оно напоминало зудящую вибрацию, которая шла из капсулы, – только гудело не в костях и не в мышцах, а где-то в нервах. Запах пирожков внезапно стал отвратительным. Нет, это не было похоже на голод. Это было похоже на то, что он ненавидел больше всего. На страх.

Арсус остановился, пытаясь прислушаться к себе и понять, что не так. И в тот же самый момент нагретый асфальт под его ногами дернулся и равномерно затрясся.

Дрожь была слабой, едва заметной, и тянущейся одним тошнотворным приступом. И приступ этот не прекращался.

– Почему они не эвакуируют людей? Где, черт возьми, Вершинин? Что за черт? – Лер метался взглядом по сторонам, как будто ожидал увидеть в паре метров от себя ответы на все вопросы.

Ксения на секунду замерла на месте, а потом резко сбросила с себя куртку Хана:

– Держи.

– Ты куда?

– Обратно. Видимо, я пропустила какую-то капсулу.

– Ксюша, нет, это опасно! – запротестовал Арсус.

– Я тебе не Ксюша, – строго осадила его девушка. – Предлагаешь сидеть тут и смотреть, как все затонет?!

Арсус промолчал, прикусив губу.

– Если под водой что-то осталось, это моя ответственность. Сделайте здесь все, что сможете.

Не дожидаясь ответа, Ксения развернулась и побежала по направлению к берегу. Арсус в бешенстве застонал сквозь зубы.

– Она справится, – Хан успокаивающе положил ему руку на плечо. – Розанов явно здесь, поблизости. Нужно действовать.

– Дайте мне только его встретить, – глухо прорычал Лер. – Как, как нам его найти? Его установку проклятую? Опять бегать, как оголтелым, пока он тут все не сровняет с землей к чертям собачьим?!

– У меня есть идея.

Они обернулись к Хану.

– Да! Ура! – Вовка подскочил, не в силах усидеть на месте. – Ма, ты видела, видела?!

– Видела, конечно, видела, – мама попыталась его успокоить.

– Такой гол!

Толпа болельщиков вокруг радостно гудела, свистела, кто-то пел – как тут можно успокоиться?

– Вова, осторожнее, – мама притянула его за плечо. – Руку ударишь!

Вовка хотел было ответить, что на руке гипс, и ничего ей не сделается, но не стал. После того страшного случая в метро, после того как он ездил на скорой в больницу и ему накладывали гипс, мама сделалась ужасно добрая и сговорчивая. Даже достала где-то билеты и повела его на футбол! Таких подарков Вовка не получал даже на день рождения. С другой стороны, мама заявила, что в тот день, в метро, они как будто бы родились заново. Как это было возможно, он не понимал – но заполучить второй день рождения в году было бы очень здорово.

Он сел на место, но тут же снова заерзал, вытягивая шею, чтобы лучше видеть происходящее на поле.

– Тише, Вова, вон всю скамейку трясешь, – снова заворчала мама.

– Да, мам! Это не я!

Мама строго на него посмотрела. Вовка тоскливо вздохнул и сел ровно. Скамья продолжала трястись. Он скосил глаза вниз, обернулся: не только их – все соседние скамейки тоже мелко-мелко дрожали. Ноги защекотало, как будто под ними снова загудел зубной врач своей противной машиной. Прямо как тогда…

– Ма… – Вовка дернул маму за рукав, переглатывая хриплый ужас в горле. – Мама, пол трясется.

– Что? – Мама внимательно посмотрела на него, на пол, прислушалась. – Сынок, что ты, тебе показалось.

Она машинально поправила ему волосы, приглаживая челку набок.