от деревни их не отправляют. Скорее всего, мы столкнулись с большим отрядом, поднимавшимся по реке с юга. Здесь творится какая-то дьявольщина. Тут слишком много пиктов. И далеко не все они – гвавели[11]; сюда пожаловали воины западных племен, обитающие выше и ниже по течению реки.

Бальт обвел взглядом свирепых мужчин. Он слабо разбирался в обычаях и нравах пиктов, но понял, что столько воинов, сколько сейчас столпилось вокруг него, никак не могла вместить одна деревушка. На всех просто не хватило бы хижин. А потом он подметил и некоторые различия в дикарских узорах, которыми были размалеваны их лица и тела.

– Здесь творится какая-то дьявольщина, – повторил охотник. – Наверное, они собрались, чтобы посмотреть, как будет колдовать Зогар. На наших трупах он продемонстрирует все свое искусство. Что ж, житель пограничья не рассчитывает умереть в своей постели. Но мне жаль, что мы не погибли вместе с остальными.

Волчий вой пиктов стал громче, в нем послышались нотки свирепого торжества, в их рядах наметилось некое движение, и Бальт понял, что должно произойти нечто важное. Вытянув шею, он увидел, что перед длинной постройкой, размерами превышающей остальные хижины, украшенной человеческими черепами, подвешенными под срезом крыши, шалашиком составлены колья. И в дверях этого сооружения вдруг появилась приплясывающая фантастическая фигура.

– Зогар! – пробормотал охотник, и на его окровавленном лице появилась волчья ухмылка, когда он непроизвольно напрягся, пытаясь освободиться от пут.

Бальт увидел худощавого мужчину среднего роста, фигуру которого почти полностью скрывали страусовые перья, закрепленные на сбруе из кожаных и медных полосок. Из перьев выглядывало жуткое злобное лицо. Перья озадачили Бальта. Он знал, что страусы обитают на другом краю света. Шаман подпрыгивал и кривлялся, и перья отвечали ему зловещим шуршанием.

Не прекращая кривляться, он вошел в круг и принялся приплясывать перед связанными и молчаливыми пленниками. Будь на его месте другой мужчина, он выглядел бы смехотворно и нелепо – недалекий дикарь, исполняющий бессмысленный танец в ворохе перьев. Но свирепое лицо, выглядывающее из пышного одеяния, придавало сцене мрачную торжественность. Человек с таким лицом не мог выглядеть смешным или нелепым – нет, он выглядел настоящим дьяволом, кем и был на самом деле.

И вдруг колдун замер, обратившись в статую; плюмаж колыхнулся и опал. Завывающие воины смолкли, как по команде. Зогар Заг неподвижно стоял, выпрямившись, и даже стал как будто выше ростом – причем намного. Бальту показалось, что пикт возвышается над ним, презрительно глядя на него с огромной высоты, хотя и сознавал, что шаман едва достает ему до плеча. Юноша с трудом стряхнул с себя наваждение.

А затем шаман заговорил хриплым и гортанным голосом, в котором слышалось шипение кобры. Он вытянул длинную шею, глядя на раненого охотника, привязанного к столбу. В свете костров глаза его вспыхнули алым. Вместо ответа охотник плюнул ему в лицо.

Испустив дикий вопль, Зогар подпрыгнул, и воины ответили ему завыванием, от которого содрогнулись звезды, украдкой выглядывающие из-за вершин деревьев, обступивших деревню. Они рванулись к привязанному к столбу охотнику, но шаман отогнал их прочь. Он прорычал что-то, и они бросились к воротам, распахнули их и поспешили обратно в круг, и тот распался: воины в спешке подались вправо и влево. Бальт заметил, что женщины и голые ребятишки во всю мочь припустили к хижинам, опасливо выглядывая из дверей и окон. Моментально образовался широкий проход, ведущий к распахнутым настежь воротам, за которыми зловеще чернел лес, медленно наступая на открытое пространство, не освещенное пламенем костров.

Воцарилась напряженная тишина. Зогар Заг повернулся к лесу лицом, привстал на цыпочки и испустил жуткий нечеловеческий крик, эхом прокатившийся в ночи. Где-то далеко, из черной глубины леса, ему ответил другой зов. Бальт содрогнулся. По тембру голоса он понял, что его исторгло не человеческое горло. Он вспомнил слова Валанна о том, что Зогар хвастался, будто может повелевать дикими зверями. Лицо охотника рядом с ним стало пепельно-серым под маской засохшей крови. Он непроизвольно облизнул губы.

Деревня затаила дыхание. Зогар Заг стоял неподвижно, как статуя, и лишь перья его убора нервно подрагивали. И вдруг проем ворот перестал быть пустым.

Судорожный вздох пронесся над деревней, и воины, толкаясь, поспешно попятились к хижинам. Бальт почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. Тварь, стоявшая в воротах, выглядела как воплощение ожившего ночного кошмара из старинных легенд. Ее шкура имела странный светлый оттенок, казавшийся призрачным в неверном свете костров. Но низко опущенная огромная башка была вполне реальной, равно как и гигантские изогнутые клыки, влажно сверкавшие в темноте. Бесшумно перебирая мягкими подушечками лап, зверь приближался, похожий на призрак невероятно далекого прошлого. Он пришел из глубины мрачных веков, жуткий персонаж многочисленных старинных легенд – саблезубый тигр. Вот уже много столетий хайборийские охотники не сталкивались с этими первобытными созданиями. Древние предания приписывали зверю сверхъестественные качества, чему в немалой степени способствовали необычный окрас его шкуры и дьявольская свирепость.

Тварь, скользившая к привязанным к столбам людям, была крупнее и тяжелее обычного полосатого тигра и размерами, пожалуй, не уступала медведю. Плечи ее и передние лапы были настолько массивными и мускулистыми, что передняя часть ее тела казалась непропорционально развитой, хотя задние лапы были мощнее, чем у льва. Морда с гигантскими челюстями внушала ужас. Мозг твари был очень маленьким, и в нем не было места ни для чего, кроме древнего инстинкта разрушения. Саблезубый тигр был продуктом тупиковой ветви эволюции, глядя на которую природа в страхе отступила перед тем, что