Годже поднял брови. Ну если и Эбан знает!..

– Эбану приспичило получить меч Кодонака, – стал объяснять Абвэн, насмешливые нотки из его голоса исчезли: возможно, он все-таки чувствует к Каху некоторую благодарность. – Да он просто помешался на этом мече! Вначале он осторожно расспрашивал меня о планах Верховного на клинок Кодонака, будто я могу знать планы Эбонадо. Потом, когда понял, что я, хоть и связавший себя не с одним Мастером Оружия, той страсти к мечам, что они, не испытываю, – стал рассказывать о свойствах меча, о том, насколько тот древний, какая особая в нем сталь и тому подобное. И сдается мне, что говорил он об этом вовсе не из особого ко мне расположения или доверия, а потому что остановиться попросту не мог. Он и вправду помешался… Хоть это и неудивительно: во столько раз усиленный Дар Разрушителя – и ничего, чтобы его уравновесить… И вот однажды Эбан решился все-таки попросить Верховного отдать ему этот меч. Я стал тому случайным (скорее всего) свидетелем.

– И что Эбонадо? – небрежно бросил Годже, делая вид, что ему малоинтересен этот разговор.

– Он рассмеялся. И без вопросов или объяснений достал из тайника и протянул Митану меч в ножнах. И стоило Эбану вынуть его из ножен наполовину, как его скрутило, словно в приступе оттока, он свалился на пол, выронил меч, заорал, будто его резали, и стал кататься по всему кабинету Верховного. Видел бы ты, что с ним творилось! Атосааля – и того перекосило, когда он поднимал меч и вкладывал обратно в ножны, хотя это и заняло лишь долю секунды. Затем он объяснил нам, в чем дело. Подобное оружие, предназначенное для использования его против смаргов и людей, связанных с Древним, изготовлялось Мастерами Оружейниками Силы еще в городе под куполом, том, что посещали мы. Песнь, которая вложена в это оружие создателями, направлена против нас. И эта техника, – он вновь потер место былой раны на груди, – как я испытал на собственной шкуре, довольно эффективна… Верховный говорил, что такого оружия осталось очень мало, если меч Кодонака не единственный экземпляр… Теперь мы знаем, что не единственный. Вот поэтому я и удивляюсь действиям Алсаи Ихани и Советника Эниля.

– Может, случайность? – пожал плечами Годже. В случай поверить легче, чем в то, что Эниль за сутки нашел кинжал из специальной стали и убедил Алсаю воспользоваться им.

– Может… – Абвэн, теребящий свой спутанный локон волос, наконец заметил, что тот слипся от крови; будто очнувшись, он с гримасой отвращения оглядел свои испачканные руки и испорченный кам.

– Спасибо, Ках… Я этого не забуду, – сказал он рассеянно, покрываясь искрящимся туманом.

– Постой, Карей! – окликнул «прыгуна» Годже, и тот вопросительно посмотрел на него. – Древний использует твою Силу?

– Перемещение?

– Да… Перемещение…

– Бывает, – спокойно пожал плечами Абвэн и исчез.

Годже оглядел место, где лежал Абвэн: липкая отвратительная кровь пропитала длинный мягкий ворс ковра. Дело не в том, что ковер этот стоит дорого, а в том, что Годже лично ездил выбирать его в Ару, сам подбирал рисунок, цвет, размер… Ему нравился этот ковер, ни искры, ни пламени! Он привык к этому эффовому ковру! Проклятый Абвэн и эта его девка! Она оказалась такой же бешеной кошкой, как Динорада? А ведь Карей Абвэн стоял в шаге от смерти… Кто бы мог подумать? И почему они все так спокойно говорят о том, как Древний использует их Силу?!

Элинаэль Кисам

Сегодня занятия тянулись бесконечно. Ничего не запоминалось, все ее мысли были где-то далеко. Она думала о прошедшем вечере в доме Мастера Этаналя. О Вирде Фаэле… Внутри поднималась волна предчувствия необычных событий. Мечталось о приключениях, о новых открытиях… о чем угодно, только не об истории Тарии за последнее тысячелетие, которую пытался втолковать им, первогодкам, учитель Мастер Хайсол.

Переглядываясь время от времени с Эдрал, Иссимой, Махом, Тико и Тоше, Элинаэль поняла, что их мысли – тоже лишь о том мгновении, когда закончатся занятия и они смогут вновь всей гурьбой завалиться в гости к Архитектору. Никого не смущало то, что проводить почти каждый вечер и засиживаться допоздна в чужом доме бесцеремонно, что у Мастера Этаналя могли быть дела поважнее, чем развлекать гостей-студентов, что бесконечно донимать Вирда вопросами – верх невоспитанности… Но приличия и правила поведения не занимали даже Иссиму. Более того, она рвалась туда больше всех остальных, и Элинаэль, заметившая, как она смотрит на Вирда, понимала почему. А почему сама Элинаэль готова была сбежать с занятий, лишь бы поскорее оказаться рядом с ним?

Она нащупала под воротом платья золотую цепочку, на которую, уменьшив и закрепив с помощью сеточки, повесила необычный свой огонек – сферу с живым пламенем внутри. Теперь подарок Вирда всегда был с ней, послушный ее велению, служащий украшением и напоминанием, что не одна Элинаэль может создавать огни.

Девушка улыбнулась своим мыслям, затем, опомнившись, что сидит на занятии, встрепенулась и постаралась вслушаться в речь Мастера Хайсола. Составы Советов и имена Верховных, политика Тарии, войны, что велись с Годжей, Таширом, Ливадом, Арой, назначение первого Короля-Наместника, решение, что его власть отныне будет передаваться по наследству… Имена, имена, имена…

Вирд Фаэль – вот чье имя волнует ее. Вирд Фаэль – этого имени еще не знают, но очень скоро оно станет более известным, нежели Астри Масэнэсс,