наружу… Черт, зараза, как-то слишком оно легко идет, и не к добру это, ох не к добру, но отыгрывать назад уже поздно… Олег — бабочкой на свет — устремился к яркому в сумраке холла прямоугольнику двери, сжавшись, почти ожидая, что сейчас с двух сторон резанут автоматные очереди…
Не резанули. Но расслабляться было рано, и Олег, обозначив взмахом руки направление, пристроился след в след за Джорджем. Парк словно разросся с тех пор, когда они шли через него нынешним утром, но удивляться этому тоже было некогда — в конце концов, это перекресток, сон, глюк, конструкт, и тут так легко свернуть не туда, и может быть, тут вообще так положено… Он придержал бег, пропуская вперед Стаса — тот успел взмокнуть и дышал тяжело — кажется, перепало ему весьма серьезно, но рядом с ним держалась Ханна, поддерживая его своей Волной. Уж очень дешево мы отделались, думал Олег на бегу, слишком дешево. Не может быть, чтобы нас никто не поджидал на внешнем периметре… И в тот момент, когда Джордж внезапно застыл на месте и коротко, зло выругался, Олег понял — накаркал.
Дорожка среди деревьев убегала в арку ворот, вправо и влево от них — высоченная, метра три, ограда из железных пик — хрен перелезешь… А в паре десятков метров за воротами, поводя пулеметным стволом, торчал приземистый, похожий на жабу бронеход, еще один взрыкивал мотором где-то неподалеку, по обе стороны ворот — импровизированные укрепления из мешков с песком. Если там есть хоть один «сенсор», то даже в «танце» мы попадаем в воротах под кинжальный огонь, с холодной отчетливостью понял Олег. А «танец»-то умею работать только я, да еще Айра — самую малость, то, что я успел ей показать на базе у Филина. Не выход. А жечь бронеходы одним прикосновением Волны, как там, у Святилища, я сейчас не могу, да и не хочу. Что ж, будем драться, подумал он с каким-то веселым отчаянием. Ну, держитесь, солдатики, мы еще повернемся к вам своею азиатской рожей, мы еще споем свою лебединую песню, а вы под нее еще попляшете… И в этот момент в проеме ворот появился человек в форме-песчанке. Долговязый. Один. Без оружия. Постояв пару секунд, он двинулся навстречу Олегу и компании.
Дженкинса Олег узнал, даже не успев разглядеть генеральские звезды в петлицах.
— Стойте на месте, — сквозь зубы скомандовал он и двинулся навстречу генералу тем же внешне неторопливым, размеренным шагом. Даже не оборачиваясь, сосредоточив на Дженкинсе все внимание, он понял — Джейн идет с ним, приотстав на полшага, но останавливать и одергивать ее не стал.
Они остановились в паре метров друг от друга — Олег смотрел настороженно, Дженкинс, кажется, просто угрюмо. Прочерченное глубокими резкими складками, узкое, как нож, лицо генерала ничего не выражало, взгляд черных глаз целился в Олега, парой автоматных стволов. Солнце выбрало подходящий момент, чтобы вынырнуть из-за туч, и золотистые блики легли эполетами на генеральские плечи. Шпагу бы ему, отстраненно подумал Олег. И шляпу с перьями… Ну, чего тянешь, рожа твоя кондотьерская, давай, начинай: предлагаю, мол, сложить оружие и проследовать за нами…
— У вас есть пятнадцать минут, Панин, — сухо произнес Дженкинс наконец. — За это время вы и ваши люди должны убраться как можно дальше отсюда. Иначе… я не гарантирую, что не будет погони.
— А как же?.. — Олег мотнул головой в сторону отеля.
— Их контингент временно остался без руководства, — снизошел до ответа генерал. — У их командования временно… другие проблемы. Так что пошевеливайтесь, Панин, черт бы вас подрал! Моим людям долго не продержаться.
— Почему? — негромко спросила Джейн. Кажется, Дженкинс улыбнулся — впрочем, Олег не стал бы утверждать с уверенностью:
— Потому что мы с тобой крещены пустыней. Береги себя, девочка.
Происходящее плохо укладывалось в голове, и опять надо было что-то сказать, но слова застряли в глотке. Олег открыл было рот для благодарностей, но Дженкинс рявкнул:
— Да не стойте столбом, вы, шляпа! Убирайтесь к чертовой матери, век бы вас не видать!
— Спасибо, — все-таки произнес Олег, дал отмашку остальной команде и, не оглядываясь, двинулся к воротам. Ему казалось, что если он обернется, то увидит, как складывается, проваливается само в себя нелепое здание отеля, превращается в ничто для того, чтобы снова возникнуть где- нибудь на перекрестке, на распутье, и ждать его, Панина Олега… Он не обернулся.
Миновав укрепление — пара сосредоточенных солдатиков под руководством сержанта что-то там доделывала в пожарном порядке, — Олег перешел на ровный стайерский бег. Пятнадцать минут — вполне достаточно для выхода на Тропу, и можно даже уйти по ней довольно далеко — если есть цель… У меня есть цель, думал он, дыша ровно и глубоко. Мне уже не свернуть. Зараза, говорят «Выбор, Выбор» — а у меня сейчас просто нет этого самого выбора, меня загнали в ситуацию, как гвоздь, по самую шляпку, и уже нет у меня права просто свернуть в сторону и сказать: «это не мое дело». Сейчас — уже точно нет. После того, что сделали для меня Лия и Дженкинс…
Тяжесть на сердце, слава богу, не мешала бежать. Олег и сам не заметил, как они вырвались из города-призрака, города-морока, и теперь под ногами снова пела, звенела своим, ни на что не похожим ритмом Тропа — уже почти привычно. И даже вредный внутренний голос не возникал — знай себе отсчитывал тихонько: «Левой-правой, левой-правой, левой…»