От всей этой истории явственно попахивало дерьмецом. И вопросов после краткого разговора с командиром у экспата появилось еще больше, чем раньше. Это чей же кум-сват-брат Карманов, что майор так его боится? И почему даже мысли не хочет допустить, что с капитаном может что-то произойти – война ведь, в конце концов они здесь не в бирюльки играют! Или что, прикажете, самому под немецкие зенитки бросаться, лишь бы чего не вышло? Вот незадача!

Григорий с тоской оглянулся. И Тая с подругами, как назло, ушла. Догнать? В последнее время они с нею очень даже неплохо общались, почти каждый вечер встречались около столовой и потом гуляли вокруг аэродрома. И в отличие от новогоднего вечера он уже не был столь нерешителен. Удалось даже пару раз… нет, хоть убейте, но настроения веселиться нет вообще, прав тезка!

Что ж, придется возвращаться в землянку и следить за тем, чтобы ребята не начистили морду бывшему майору. Как бы так им намекнуть потихоньку, что нужно сжать зубы и потерпеть? Народ-то горячий, смерти каждый день в лицо смотрят, что им этот хлыщ – врежут сгоряча, не задумаются. Да и он сам тоже хорош – взял и смылся самым позорным образом, дал повод Карманову отпустить в его адрес шпильку. Нервишки шалят, однозначно. В лазарет, что ли, зайти, микстуру какую-нибудь спросить?

Григорий мысленно поставил жирный крест на соблазнительной идейке и решительно пошел обратно. Спустился в землянку и внимательно осмотрелся. Кажется, не все так плохо. Капитан застилает топчан, сержанты собрались в кружок у стола и о чем-то негромко перешептываются. И то хлеб, не убили друг дружку.

– Чего сидим, кого ждем? – громко осведомился экспат. – Мы свои законные – последнее слово он проговорил с нажимом – награды обмывать будем или как? Челидзе, не в службу, а в дружбу, кликни Прорву. Он наверняка где-то поблизости околачивается.

Грузин недоверчиво посмотрел на Дивина, открыл было рот, чтобы сказать что-то, но передумал, кивнул и убежал. А Григорий не торопясь подошел к нарам, достал из заначки бутылку трофейного вина и водрузил ее между тарелок и фляг. Карманов покосился, но промолчал.

– Могли бы и сами дотумкать, – укорил лейтенант товарищей. – Знаете ведь, что я ни спирт, ни водку не люблю. Или хотите, чтобы я опять, как после Нового года, фрицев зеленой рожей пугал?

– А что, – ухмыльнулся Катункин, – у них «зеленые задницы»[10], у тебя – зеленая морда!

Сержанты засмеялись. Напряжение, ощутимо витавшее в комнате, несколько спало.

– Но-но, попрошу без хамства! А то враз определю вечным дежурным по аэродрому, – шутливо пригрозил ему экспат. Потом сделал глубокий вдох, собрался и обратился к новому комэску: – Товарищ капитан, – при этих словах Карманов дернулся, словно получил разряд током. Ничего, привыкай к новому званию, родной, с мстительным удовлетворением подумал Григорий, – не побрезгуйте, разделите с нами неожиданную радость?

Все затаили дыхание. Капитан покривился, немного подумал, а потом решительно сказал:

– А почему бы и нет, собственно! – и, отложив вещи, двинулся к столу.

Стукнула входная дверь. В землянку вошли Челидзе и Рыжков в компании официанток. Сразу стало шумно, весело и немного тесно. Девушки громко раскритиковали то, как накрыли стол мужчины, и принялись все переделывать, переставлять и передвигать. Летчики, мгновенно признав свое поражение, отошли в сторону, чтобы не мешать трем симпатичным ураганам, носившимся мимо с угрожающей скоростью.

– Шварц, зараза, куда ты коробку потащил? – неожиданно всполошился Валиев. – Товарищ лейтенант, он же орден ваш сейчас упрет!

– Та-ак! – зловеще протянул Григорий, пристально глядя на мехового наглеца. – И к чему тебя это приведет?

Кот моментально выпустил из шаловливых лап бархатную коробочку, брякнулся на бок и сделал невинно-удивленную морду. Дескать, а что такое? Лежу себе спокойно, никого не трогаю.

– Кстати, – спросила Тая, остановившись рядом, – а что тебе вручили?

А и правда. Он ведь так и не посмотрел. Первым вроде «боевик». Но вот два других?

– Отечественной войны второй степени, как у меня, – пришел на помощь другу Прорва, – и Александра Невского.

– Ух ты! Гриш, можно я одним глазком?

– Да хоть двумя! – засмеялся Дивин. А про себя прикинул: Знамя – по совокупности заслуг. Орден Отечественной войны ему, скорее всего, за тех давнишних сбитых фрицев дали. Интересно, правда, почему второй степени – за троих ведь первая положена? Наверное, одного на счет всей группы записали. А Невского за удачную штурмовку аэродрома. Ну да ладно, что сочли нужным, то и вручили. В конце концов, он пока не выполнил то шутливое обещание, что дал когда-то Малахову: получить Золотую Звезду. Так что повоюем еще, есть к чему стремиться!

– Красивый, – сказала Тая, рассматривая орден.

– А я слышала, – встряла Лариса, – что для профиля Александра Невского взяли фотокарточку артиста Черкасова. Недаром ведь он в фильме его играл – говорят, что очень похож.

– Очень может быть, – задумалась Тая. – Изображений князя я даже и не припомню так сразу.

– Еще бы, – жизнерадостно заржал Прорва, – в его время ведь ни фотоателье, ни киностудий не было. Дикие люди! Ладно, айда за стол, водка греется!

Карманов установил на столе небольшое круглое зеркальце и сосредоточенно брился. Пилоты ходили мимо, посматривали на