– Видал, – Катункин изумленно толкнул в бок Челидзе, – в такой снежной кутерьме точно выйти на аэродром, с первого захода приземлиться – это тебе не ложкой в тарелку попасть. Интересно, кто это?

– Совсем нюх потеряли? – лениво осведомился Шумилкин. – Это ж комдив! Начальство нужно спинным мозгом чуять.

– Да ладно, – не поверил кто-то. – Неужто сам комдив? Он разве летает?

Капитан бросил в сторону сомневающегося пилота насмешливый взгляд.

– Валенок! – припечатал он смачно. – Сибирский валенок! Чижов, чтоб ты знал, еще в Испании фашистам давал прикурить. Восьмерым гадам лично путевку на тот свет выписал. Что ему какой-то снегопад – он ас!

– Ас на У-двас, – тут же скаламбурил Прорва. – Кстати, братья-славяне, а второго, что с комдивом прилетел, никто не знает?

Все с интересом посмотрели на шагавшего за спиной Чижова командира с туго набитым вещмешком за плечами. Но он никому не был знаком. За исключением Григория. Экспат сразу же узнал того самого чересчур правильного майора, что несколько раз придирался к нему во время летно-тактической конференции. Но, странное дело, когда прилетевшие подошли поближе, Дивин обратил внимание, что на петлицах у спутника Чижова теперь всего одна «шпала». Хотя след от второй еще виднелся. Разжаловали? Интересно, за какие «подвиги»? И что этот провинившийся фрукт забыл в их полку?

Комдив, у которого в руках тоже был внушительный «сидор», сразу прошел на полковой КП, мазнув по стоящим неподалеку летчикам коротким взглядом, не предвещающим ничего хорошего. И действительно, почти сразу же, как только Чижов скрылся за дверью, оттуда пулей вылетел боец с очумелым выражением лица и вскинул руку вверх.

Бам-ц! Ушла в небо ракета. Построение! Все опрометью кинулись на край летного поля, где обычно проходили сборы личного состава. И хотя на все про все ушло не более пяти минут, Чижов, вышедший в компании командования полка к строю, выглядел не слишком довольным.

– Копаетесь, как беременные бабы! – неожиданно грубо сказал он Хромову. Майор виновато потупился и промолчал, не желая распалять высокое начальство. Комдив не торопясь прошелся вдоль строя. – М-дя, дела! – протянул он раздраженно. – Это что за внешний вид, товарищи?

Выглядели люди и в самом деле не блестяще. К данной ситуации ближе всего было определение: «Кто в лес, кто по дрова». Пилоты по большей части стояли в летном обмундировании, бойцы наземных служб – в шинелях. На ногах у кого унты, у кого – сапоги или валенки. На головах также царил разнобой: шлемофоны, шапки и даже фуражки.

– Всем летчикам приготовить планшеты! – резко скомандовал Чижов. Прошел, придирчиво заглядывая практически в каждый, мрачнея на глазах. У некоторых в планшетах обнаружились личные вещи, но отсутствовали линейки, карандаши и даже полетные карты. На Хромова было больно смотреть. – Распустили подчиненных, майор! – рубанул комдив. – Воюют твои архаровцы прекрасно, а к уставам относятся с пренебрежением. Почему так? Вот наведешь порядок, и дела пойдут еще лучше, чем сейчас, я твердо в этом уверен. Нельзя ни в коем случае делить дисциплину на воздушную и наземную, понял? Ладно, об этом мы с тобой еще поговорим. А теперь перейдем к более приятной процедуре. Командуйте! – Он отошел назад.

По строю пробежал короткий шепоток. Два красноармейца тащили к тому месту, где остановился Чижов, накрытый красной скатертью стол, на котором стопками были разложены коробочки с наградами, белели документы. А от полкового КП шли под развернутым алым стягом знаменосцы.

– Ордена вручать будут! – выдохнул радостно Прорва. – Интересно, мне перепало что-нибудь в этот раз, как думаешь, Гриш?

– Да мне-то почем знать? – искренне удивился экспат. У него никак не выходил из головы странный капитан, еще недавно бывший майором. Он стоял чуть поодаль от комдива и всем своим видом выражал полнейшее равнодушие ко всему происходящему. Зачем он здесь?

Комдив стал называть фамилии. Хромов и Багдасарян подавали ему коробочки и наградные удостоверения. Отличившиеся выходили один за другим, получали свои ордена или медали. Григорий наблюдал за церемонией спокойно. Откровенно говоря, он до сих пор никак не мог понять, почему из-за полученной или, наоборот, не полученной награды разыгрывались порой настоящие драмы. Главное ведь – победить врага, а все остальное и так приложится.

– Лейтенант Дивин!

Экспат подошел к подполковнику.

– Хорошо летаешь, – тепло улыбнулся ему Чижов. – И голова светлая, на конференции выступал здорово. Отсюда и результаты такие. Смотри, лейтенант, так и немцы скоро закончатся, один всех перебьешь! Носи с честью, – протянул он орден, – заслужил. Поздравляю!

– Служу трудовому народу! – отозвался Григорий. Пожал протянутую руку, взял награду и как можно более четко отошел на прежнее место.

– Что дали? – немедленно поинтересовался Рыжков. – Гриш, дай посмотреть?

– Да на, только отвяжись.

– Знамя! Молоток, командир!

– Лейтенант Дивин! – вдруг опять зычно крикнул комдив. Экспат замешкался. Послышалось, что ли?

– Иди, чудак-человек, тебя снова вызывают, – подтолкнул его в спину Прорва.

Григорий в некотором недоумении снова приблизился к Чижову. Тот стоял вполоборота и слушал, что ему торопливо говорит вполголоса Багдасарян. Дивин остановился возле стола и с любопытством наблюдал за этой картиной. Что происходит? И почему подполковник берет в руки сразу две коробки с орденами?