Я без раздумий последовала за ним – как лучший невидимый и самый быстрый ветер, который только видел мир. Ну или, точнее, не видел. Я могла бы даже сделать сальто – невидимое, неслышимое сальто. Генри был бы поражен, если бы я возникла прямо перед его глазами. А еще я попыталась растрепать его волосы и погладить по щеке – как непременно сделал бы настоящий немного озорной ветер.

Кстати, мне понадобилось всего пять минут, чтобы выяснить настоящее имя сенатора Тода. У Генри получилось так быстро, потому что он использовал генератор анаграмм, который нашел в интернете. Сенатор Тод Норд. Конденсатор Тото. Дракон Торенд. Это все анаграммы одного и того же имени. Я получила массу удовольствия от вариантов «Тед Денсон – трактор», «дон Тото – дурак» и – мой абсолютный фаворит – «Натрондозо там». Наконец я перешла к именам, о которых, собственно, и шла речь, и после нескольких попыток с Тадом, Недом, Роном и Доном в конце концов остался только один вариант, даже со званием: доктор Отто Андерсон.

Поисковик нашел двух Отто Андерсонов в Великобритании, и только один из них был доктором психиатрии. В клинике в Суррее. В той самой клинике, где держали Аннабель.

Какая жуткая идея – лечиться у сумасшедшего психиатра, когда ты сам сошел с ума. Но может быть, этот доктор Андерсон был не таким помешанным, как выглядел? Так или иначе, я не могла не восхищаться Аннабель: ей удалось убедить своего психиатра в возможности путешествовать по чужим снам. Как ей удалось сделать это так, что доктор не счел ее даже более сумасшедшей, чем она была на самом деле? Я серьезно думала рассказать обо всем Миа – из-за ее лунатизма. Но оставила эту затею, потому что сразу же представила реакцию сестры – она тут же начала бы искать скрытую камеру. Ни один человек в более-менее трезвом рассудке не поверит в подобное.

Но этот доктор Андерсон не только поверил Аннабель, он еще и воплотил ее идеи в жизнь и теперь свободно разгуливал по коридору. Оставался только вопрос – что ему было нужно от нас? И почему Аннабель больше не появлялась?

Артура мы не поставили в известность о нашем сенсационном открытии. Я хотела ему рассказать, но Генри предпочел подождать.

Кстати, о Генри – я отвлеклась, и он исчез из моих глаз. (Глаз? Прекрати об этом думать, Лив!) Но для ветра это не проблема. Я порывисто свернула за угол и увидела его снова. Он стоял перед элегантной, обитой искусно вышитой парчой дверью и оглядывался вокруг. Я зависла над ним и в восхищении загляделась на вышитых мягкими пастельными оттенками бабочек, птиц, виноград и цветы. Довольно безвкусно, но красиво.

Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что владелица этой двери – женщина.

Генри оглянулся и осторожно коснулся вышитой розовым шелком певчей птички. Дверь с мягким скрипом отворилась.

Ага.

Конечно, в этот момент я должна была засмеяться и возникнуть перед Генри, а он – тоже со смехом – объяснить, чья это дверь.

Но на самом деле вместо этого Генри переступил порог, а я последовала за ним – по-прежнему в виде ветра – в сон совершенно незнакомого человека.

Дверь за нами мягко захлопнулась.

В первый момент я подумала, что мы попали внутрь сине-золотого яйца Фаберже: стены были изогнутые, а над нами возвышался огромный сверкающий купол. Действительно блестящий и сверкающий со всех сторон. И что-то плескалось, шумело и парило. Присмотревшись, я поняла, что мы оказались в каком-то месте вроде спа – в роскошном, отделанном в восточном стиле водном комплексе. Полы были выложены темно-синей мозаичной плиткой с золотистыми крапинками, стены оштукатурены и выкрашены в яркие оттенки синего. Золотые орнаменты обрамляли и арки, ведущие из одной комнаты в другую. Вокруг виднелись бассейны для плавания и отдыха, сауны и водные горки, экзотические зеленые растения, большие золотые зеркала, горы сложенных полотенец и десятки широких мягких топчанов.

И люди. Множество людей. Некоторые облачились в купальники или халаты, некоторые просто завернулись в полотенца, но большинство были голыми. Как, например, вот этот красный как рак мужчина, который только что вышел из сауны. Не будь я ветром, я бы немедленно закрыла глаза.

Кому, скажите на милость, все это снилось? И – а-а-а-а! – куда подевались шмотки Генри?

Оглядываясь вокруг, я пропустила, как он это сделал – во всяком случае, сейчас он был одет в синий пушистый банный халат и таким образом прекрасно вписывался в окружающую обстановку. Тем не менее, остальная одежда куда-то пропала. Не он ли недавно заявил, что мало смысла в открытую