нашими духовными чадами, – преклонение и покорность.

Эльга не отвечала, замерев на месте. Елена могла подумать, что речь ее произвела на архонтиссу Росии такое впечатление, что та не находит слов. И кое-что в этой речи и впрямь ее поразило. Лишь раз или два в жизни с ней бывало такое: будто божественная сила мягким крылом касается души, отчего мороз бежит по позвоночнику, а перед мысленным взором открывается недоступная земным очам истина.

«Отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его…» Господь отнял Царство Божие от иудеев и передал римлянам, как тот светильник для брачного пира, сочетающего Господа с церковью, Иисуса с верующей душой. Олег Вещий был в Греческом царстве и оставил щит на воротах – тех воротах, что служат для заключения священного брака между властителем и державой. А теперь она, Эльга, наследница Вещего, пришла сюда же и взяла светильник веры, чтобы нести его на Русь. «Отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу…» Ее народу. Из этой слабой искры в ее руках воссияет свет и озарит всю державу русскую до самых дальних уголков. Все это будет у нас: каменные храмы с золотыми главами, неземной красы палатионы, христианские святыни, золотые львы и павлины. И грамматика, и риторика, и арихметика… Так будет. Она знала, видела это. И от потрясения не могла пошевелиться. Даже свела невольно домиком ладони, будто оберегая тот слабый огонек…

Но вслух она, немного собравшись с мыслями, сказала совсем другое:

– Я очень польщена и благодарна за ту честь, которой ты и его царственность, Константин август, меня удостоили, сделав своей духовной дочерью. Но ведь не меня и не моих женщин ваши полководцы хотели бы видеть в своих войсках на суше и на море. Людей для войска дает – а часто и сам возглавляет – мой сын и соправитель, князь Святослав. Истина Христова еще не коснулась его души. И если я попытаюсь склонить его слух к Слову Господню, он, обиженный пренебрежением, не станет слушать.

– Возможно, Бог поможет нам преодолеть эту обиду, – благодушно кивнула Елена. – Но то, о чем ты сказала в тот раз, невозможно. Всякий народ имеет свои обычаи, разные законы и установления. И надлежит каждому держаться своих порядков и с единоплеменниками своими заключать брачные союзы.

– Я не сидела бы сейчас в этом прекрасном покое, если бы мои предки думали так же, – улыбнулась Эльга. – И у меня не было бы моих детей. Мой отец пришел из-за моря, его предки принадлежали к племени данов. Моя мать – дочь архонта северных кривичей. Они заключили между собой брачный союз, и взаимное расположение помогло им преодолеть разницы обычаев и привычек. Родители моего мужа оба происходили из Северных Стран, однако уже несколько поколений этот род живет и правит на озере Ильмень, среди славян и чудинов. Так и везде в Русской державе: мужи приходили из Северных Стран и здесь брали жен из славянских родов. Союзы воинов и торговцев с землепашцами и добытчиками разных богатств у земли и леса позволили всем нам окрепнуть и многократно умножить добытое. Наша отцовская кровь дарит отвагу, а материнская – прочную связь со своей землей. Русь – это могучее дерево, где корни питаются соками земли, а ветви тянутся к небу. И если благодаря союзу с вашей мудростью ветви наши позолотит свет Христовой веры и ученость ромеев, мы…

Она чуть не сказала «станем сильнейшим народом на земле», но вовремя остановилась. Совсем недавно между ними прозвучало это пророчество: «дано будет народу, приносящему плоды его». Неумно было бы показывать Елене, как она его поняла.

– Но ваши нравы и обычаи, как бы они ни возникли, уж слишком несхожи с христианскими, – возразила Елена. – Чуждые же нравы и различные узаконения обыкновенно порождают враждебность, ненависть и ссоры, что помогает возникновению не дружбы и единения, а вражды и раздоров.

– Я приехала сюда и обратилась в Христову веру, чтобы по возможности сгладить эту разницу нравов и сблизить узаконения. Это не сделается в один день, но надо ведь с чего-то начинать.

– Но для начала просить мою дочь в жены твоему сыну – это чрезмерно смело! – засмеялась Елена. – Болгарам потребовалось три поколения, чтобы ее добиться, и то у нас все осуждают решение моего отца, который отдал свою внучку, мою племянницу Марию, за Петра-болгарина.

– Но ведь ваши стратилаты желали бы получить от нас людей для войска, в то время как у нас хватает своих врагов. Радея о своей безопасности, мы никак не можем послать своих воинов на сарацин, не имея твердого обещания от василевса, что в это время печенеги не потревожат наших границ. Мы должны быть уверены, что Романия так же сильно желает нашей безопасности, как и своей. А для этого нужен залог. Какой же залог лучше, чем невеста? Что дороже для отца, чем багрянородная дочь?

– А какие залоги дадите вы?

– Вам нужны воины. Мы дадим их.

– Воины предназначены умирать по приказу. И такой приказ они получат.

– Но вы не можете желать от нас невесты. Оба василевса женаты, а твой внук – младенец.

– В таких случаях присылают своих наследников… на воспитание в истинной вере. Разве вам такой обычай неизвестен?

– В этом наши обычаи схожи. Мой муж приехал когда-то в Киев ребенком, как заложник от своего отца. Но когда я уезжала из дома, у моего сына вовсе еще не было детей! Он женился менее чем за год до того.

Тут Эльгу пронзила ледяная дрожь: а что, если Елена откуда-то знает о существовании Брани? Нет, дочь она грекам не отдаст!

– Так значит, время обмениваться заложниками и закреплять дружбу семейными союзами еще не пришло, – улыбнулась Елена и поднялась с