Она стала прямой и негибкой из-за того, что он сказал.

– В чем дело?

Она повернулась к нему.

– Ни в чем.

– Не хочешь, чтобы я говорил тебе, что ты хорошо выглядишь?

– Не хочу.

– Почему?

– Потому что не хочу! Разве не понимаешь? Мне все это надоело. Все. Вообще все.

Верн удивился.

– Но…

– Все, что угодно, только не начинай опять. Не придумывай, что бы сказать приятного. Я не хочу ничего такого слышать.

– Будь я проклят.

– Будешь. – Она вздернула подбородок. – Непременно будешь.

– Кончай, – медленно произнес Верн. – Я думал, мы договорились.

– Забудь об этом.

Барбара расслабилась.

– Извини. Я словно разбита на части. Одна часть хочет одного, другая тут же другого.

– Это все жара. И скука. Я тоже все время думаю о том, что бы мне хотелось сделать. Но стоит только представить, как я встаю, спускаюсь вниз и выхожу на солнце…

– Зачем выходить? Давай займемся чем-нибудь здесь.

– Чем, например?

– О господи! Действительно, чем?

– Ради бога, Верн.

Он ухмыльнулся ей снизу вверх.

Она едва заметно улыбнулась.

– Кровать развалится. Она и так едва стоит. Вот почему я до сих пор так целомудренно жила.

– Правда?

– Какое-то время. – Она села рядом с ним. – Знаешь, Верн, так странно, что одни вещи меняются, а другие остаются как прежде.

– Как так?

– Ты же понимаешь, о чем я. Четыре года многое способны убить, но не все. Главная проблема – понять, что именно они убили, а что осталось невредимо. Это так трудно. Невозможно. По крайней мере заранее. Что там происходит, в глубинах сознания? Хотела бы я знать, что во мне еще уцелело. Хотела бы я это найти.

– Есть вещь, которую ничем не убьешь. Ну, разве что вместе с телом.

– Четыре года – долгий срок. Хотя какого черта. – Она повернулась к нему. – Посмотри, насколько другой я стала. Наверное, интересно это видеть. Я ведь сильно переменилась, правда?

– Из юной девушки ты превратилась в полностью сформировавшуюся женщину, – констатировал Верн.

– Прекрати. – Она покраснела. – Это не то, что я хочу услышать. Я же тебе говорила.

– Но это правда.

– Все равно. Это как раз одна из тех вещей, который меняются со временем. И с этим все. – Пламя на ее щеках разгоралось.

– Вот как?

Барбара стремительно встала и описала по комнате небольшой круг.

– Конечно. С этим все кончено. Теперь меня это совершенно не волнует. Не осталось никаких чувств. Я ничего по этому поводу не чувствую. Может, когда-то это имело значение. Но не теперь.

– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Только в самых общих чертах.

– Этого достаточно. – Она подошла к двери и оглядела пустынный коридор. – Пожалуй, я не буду закрывать дверь. Все равно никто не появится.

Верн с удивлением поднял на нее глаза.

– Что, в чем дело?

Барбара вернулась и теперь угрюмо стояла перед ним.

– Кровать в самом деле не выдержит, ты же понимаешь.