Следуя этой самой «дорожной карте», южная группа, которая была больше, не стала делать вообще ничего.
Вероятно, посчитала, что свою функцию загонщиков она уже благополучно выполнила и что сам этот факт гарантирует ей отдых сейчас и долю в общей добыче потом.
Ну а свежеприбывшая, северная группа начала нас «добывать»…
Когда нестройная толпа хищников, пьяновато переваливаясь, двинула на нас по пляжу, мы, наученные опытом первого боя, грамотно распределили цели, и наши пули вперемежку со стрелами обрушились на органы зрения нападающих по центру и крайних на флангах.
Только благодаря этому первый натиск мы благополучно отбили.
Мы вывели из строя сразу четверых.
Пыл нападающих тотчас ослаб, ведь их товарищи дико завывали от боли и словно безумные катались по песку. Однако одиннадцать оставшихся все же выпустили в нас иглы.
Сделали они это издалека, так что большая часть даже не долетела до наших щитов.
Чтобы окончательно деморализовать хищников, я выпустил предпоследнюю гранату.
И на этот раз попал!
Клочья мяса вперемежку с шерстью ударили фонтаном из спины великана.
Его товарищи дрогнули и наконец побежали прочь – как видно, все же не были привычны к таким густым ужасам войны.
– Твоя магия зело злодейственна! – похвалил меня Рихард. Его глаза были величиной с блюдца, намекая, что в таких серьезных передрягах он давно не бывал.
Увы, подавляющее численное преимущество все равно сохранялось за циклопами и уходить они не собирались.
Более того, продемонстрировав внушительные способности к подражанию, они и сами принялись плести щиты из сухих пальмовых листьев – чтобы загородиться от наших ядовитых стрел.
Получалось у них, честно скажу, так себе.
Но по всему было видно, что это начинание гадов очень приободрило…
Затем в лапах циклопов южной группы появились как бы пращи – те самые, что я видел у них в бинокль с вершины Смрад-горы.
Это были двухметровые палки, к концу которых циклопы наловчились привязывать сплетенные из лиан авоськи, или, если угодно, кошелки.
В них циклопы вкладывали кто что – кто кокосовый орех, кто булыжник, а кто и кусок известняка. А затем они метали в нас содержимое кошелок с дурной силой существ, еще не открывших для себя колесо, огонь и табакокурение.
Итак, на нас обрушился град тяжелых травмоопасных предметов.
Я некстати вспомнил о тропических колониальных пробковых шлемах. За несколько дней до нашего исторического рейда наш разведупровец Грошев на дне рождения у капитана рассказывал мне, что, когда английские колониальные войска в Индии в обязательном порядке принялись носить такие шлемы, смертность от кокосовых орехов в колониальной армии уменьшилась сразу на восемьдесят процентов. Меня удивили, конечно, не восемьдесят процентов, а то, что до англичан это в голову никому из местных не приходило, мол, прибило кокосом насмерть, да и ладно, значит, Шива прибрал, значит, такая судьба…
Но к чему это я? К тому, что быть забитым насмерть кокосовым орехом казалось мне ужасно позорной смертью…
Между тем мы с дядей Вовой провели ревизию боеприпасов.
И с ужасом обнаружили, что пуль у нас на двоих осталось меньше, чем стрел в колчанах у наших друзей пиратов.
Тут пробил звездный час Бута и его особого композитного суперлука.
Пуская навстречу граду летящих кокосов стрелу за стрелой с изумительной точностью, Бут уже через три минуты заставил пятерых циклопов корчиться на песке в смертельных конвульсиях.
Как ни странно, это произвело на тварей воздействие даже большее, чем грохот гранаты из моего подствольника.
Пращники перестали швыряться, замерли в нерешительности. А потом… попятились!
– Вперед, навалимся на них и изрубим их в капусту! Сколько можно терпеть?! На абордаж! – вдруг воскликнул задира Лод.
Похоже, у старого пирата от напряжения начали пошаливать нервы.
Идея была, конечно же, самоубийственной.
Но я и сам был доведен до предела и уже всерьез раздумывал над тем, не примкнуть ли к автомату штык-нож и не поддержать ли Лода в его самурайском порыве.
И вот, в этот самый миг раздался иезуитски спокойный голос Рихарда:
– Друзья мои! Поприветствуем же «Любовницу ветра», самый быстроходный из кораблей, что когда-либо состоял под моим командованием!
– …и, кажись, самый мелкосидящий, – шепотом добавил дядя Вова.
Я обернулся и обомлел.
