покойных, уж больно всё плесневелое.
– А золото? – Мои глаза горели любопытством. В конце концов, это мне, мне обещали две тысячи монет!
– Золота там нет. Я все обсмотрел… Даже землю рыл, как свинья!
– Может быть, его кто-то… уже нашел до нас? – дядя Вова озвучил не вполне дипломатичную, но по сути очень верную мысль.
– Этого просто не может быть! – нервно взвился Лод.
– Но почему? Карта – она ведь на то и карта, чтобы все желающие могли ее прочесть!
– Дело не в карте! Нужен этот амулет, – Лод выпростал из-под рубахи стальную бляху и потряс ею у дяди Вовы под носом. – Без него карта ничего не значит! А его я получил от Фарида лично! Он окроплен и его кровью, и моей! Его невозможно подделать! Его невозможно никому передать!
– Хм… Главное не нервничать, – сказал дядя Вова рассудительно. – Может, еще найдем золото, просто надо поковыряться…
Но сколько мы ни ковырялись, результатов не было.
Мы заночевали возле водопада чуть в стороне от мокрой гальки, а утром начали спуск вниз, в бухту Одинокой Девственницы.
Когда мы оказались на перевале, с которого открывался вид на океан в утреннем золотом сиянии, первым, что мы увидели, был корабль.
Это не был галеас. Не напоминал он и корабли, которые мы видели в гавани форта «Трех деревьев».
Узкий, стремительный, с двумя косыми черными парусами, он походил на откормленного морского хищника, уверенного в себе и своей удаче.
И управлялся он – мое почтение! Капитан загадочного чужака нахрапом, под полным парусным вооружением, преодолел все те препятствия – рифы, мели и скалы, – через которые Лод Рыжая Борода проводил нашего «Голодного кракена» с такой осторожностью…
Мои спутники смотрели на это явление во все глаза. Ну а Лод – тот просто из штанов выпрыгивал. Бедолага вытягивал к таинственному паруснику шею и картинно принюхивался, как будто и впрямь рассчитывал различить в воздухе запах пришельца. (Впрочем, черт их знает, этих магов – может, правда чуял.)
Наконец Лод вынес свой вердикт:
– Это Рихард Волк Пустыни, пропади он пропадом.
– Откуда это видно? Разве над кораблем есть флаг?
– Только Рихард может пройти эту стремнину на такой скорости. Других таких сумасшедших еще на свет не народилось, – бросил Рыжая Борода.
Будто подтверждая его слова, в тот же самый миг черный парусник, избегая столкновения с утесом, заложил такой галс, что свесы корабельных рей едва не зарылись в волны!
– Во дает парниша чертей! – не удержался дядя Вова. – Яхтсмен, мля!
Как только личность «яхтсмена» была установлена, Лод скомандовал всем пошевеливаться. И, подавая пример расторопности, едва не покатился кубарем вниз по тропе.
Я был не в восторге от этих понуканий, ведь мы со старшиной тащили на себе столько оружия!
Увы, на наши ахи и охи всем было наплевать.
Полчаса мы как лоси бежали через лес, и непроницаемая стена деревьев полностью скрывала от нас бухту. А когда мы выбежали на идиллический песок пляжа, глазам нашим открылась картина напряженного противостояния.
Наши матросы ощетинились арбалетами и мечами в сторону пришельцев. А те, лишь слегка подобрав паруса, кружили окрест «Голодного кракена», как будто тигр, примеряющийся к смертельному броску на круп аппетитной буйволицы.
Стоит ли говорить, что на палубе незваного гостя тоже было не протолпиться от вооруженных разбойников?
– Только Рихарда нам тут не хватало, – прошипел Лод. Но прошипел так, что я понял: драки не будет.
– Он что, твой друг? – не удержался от вопроса я.
– Не то чтобы…
– Значит, враг?
– И так не скажешь…
Я вздохнул. Я уже подметил, что разобраться во взаимоотношениях пиратов так же сложно, как во влюбленностях и дружбах подростков.
Вдруг рослая широкоплечая фигура в красном шелковом костюме, озирающая остров в подзорную трубу, заметила на опушке леса нашу группу.
Черный корабль сразу же сошел с циркуляции вокруг «Голодного кракена» и, описав изящную загогулину, наконец бросил якоря, развернувшись бортом к берегу в жалких двадцати метрах. Причем светлое пятно песчаного дна прямо под кораблем вопило во весь голос: здесь отмель, сюда нельзя!
– Что же у него за осадка? – спросил я, глядя на дядю Вову изумленно.
– Да практически нету никакой осадки, выходит, – ответил тот задумчиво.
Сошел Рихард на берег столь же экстравагантно, как и заякорился: огромная катапульта, расположенная на площадке между мачтами, выстрелила в песчаный берег гарпуном с канатом.
