Когда в высшей степени беспрецедентное и крайне нахальное предложение об отправке его вместе с Крысей в Алтуфьево все-таки было (после долгих споров судей) принято, Восток почувствовал, что с его плеч словно камень свалился. И, хотя впереди их не ждало ничего хорошего, даже наоборот, ему почему-то хотелось петь.
Крыся все это время посматривала на него со смесью удивления, непонимания и сочувствия, но молчала и только изредка вздыхала. Когда их уводили обратно в камеру, где им предстояло дожидаться исполнения приговора, девушка перехватила устремленный на них пристальный взгляд Питона. Командир рассматривал Востока, словно какую-нибудь впервые найденную Наверху диковину, и в глазах его читался немой вопрос.
Встретившись взглядом с бывшим своим наставником в премудростях ремесла добытчика, Крыся резко пожала плечами, состроила гримасу, как бы говорившую: «Ну а я что могу сделать?!» — и отвернулась.
Пока приговоренные ожидали своей участи в камере, власти Содружества спешно инициировали переговоры с Алтуфьевым по поводу возвращения двух захваченных в плен рабочих. Внезапное предложение Востока насчет обмена не на шутку взволновало жителей Бибирева, и теперь Совету Содружества, даже если он и имел относительно сталкера какие-то другие планы, пришлось посчитаться с мнением общественности, которая теперь была рада тому, что человек так бесцеремонно и безо всякого почтения к высокому суду нарушил весь протокол заседания.
И вот настал тот час, когда Востока и Крысю вывели из камеры и в сопровождении конвоя и офицера СБ повели прочь со станции. Переговоры увенчались успехом.
...Руки связаны, сзади подталкивает в спину дулом автомата конвоир, впереди зияет бездонной глоткой туннельная темнота, да убегают куда-то потускневшие рельсы. Они вышли со станции под свист и улюлюканье детворы и недобрые взгляды взрослых. Медленно спустились на путь, долго стояли перед зевом туннеля, щурясь от света фонарей суетившихся вокруг охранников. Лысоватый эсбэшник махнул рукой: пошли! Огни станции остались позади. Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы, ломкие тени на ребристых сводах тюбингов...
Остановились они у ворот — габарит тоннеля почти до самого свода перекрывали сваренные и склепанные из железных листов и арматуры створки с узкими щелями амбразур. Перед ними — баррикада из мешков, примус с чайником, хмурые лица дозорных.
Караульщик щелкнул фонарем, Крыся зажмурилась.
Те повиновались и присели на рельс. Восток, решив, видимо, слегка разрядить обстановку и приободрить шуткой спутницу, негромко сказал ей:
Но то ли скавенка не знала этого анекдота, то ли была слишком погружена в свои мысли... Она машинально подвинулась, уступая сталкеру место.
Начальник караула же ничего не сказал, вздохнул только.
Дозорные зашевелились, кто-то брякнул предохранителем, кто-то завозился, устраиваясь поудобнее за мешком. Безопасник вытащил из-за пояса пистолет и вышел за баррикаду, к воротам.
Эхо улетело в тоннель, замолкло. А потом вдали, где-то в темноте на той стороне, зажегся огонек.
