– Да, профессор, – отозвался Паганель.

– Ты можешь объяснить, что произошло? Почему ты не видел опасности?

– Предполагаю целенаправленное воздействие на мой позитронный мозг, профессор, с целью индуцирования аномальной слепой зоны. Мои внутренние датчики фиксируют наличие некрополя неизвестной мне модуляционной модификации. Возможно, его действие привело к подобному следствию. Требуется проверка данной гипотезы.

– Паганель, а поле коммунизма? Поле коммунизма фиксируется? – спросила Зоя.

– Нет, не фиксируется. Но, возможно, мои датчики недостаточно чувствительны.

– По этим упырям было видно, что полем коммунизма здесь и не пахнет, – проворчал Багряк. – Вот и получается, что высокоразвитая цивилизация оказалась основанной на некрополе.

– Такого быть не может, – упрямо помотала головой Зоя. – Они бы не смогли выйти в космос, а тем более построить такой корабль.

– Но мы ведь не знаем, что заставило их выйти в космос, – сказал Гансовский. – Вполне возможно, что для них это было не желание исследовать другие планеты, а вынужденная мера. Спасение от грозившей им опасности.

– Что вы имеете в виду, Полюс Фердинатович? – спросила Зоя.

– На Фаэтон намекаете, профессор? – хмыкнул Георгий Николаевич.

– Да, на Фаэтон. Конечно, это тоже всего лишь рабочая гипотеза. Но иначе для чего могло служить столь огромное сооружение? Астероид, пронизанный ходами и помещениями? И почему он находится именно здесь, на орбите Марса? Я предполагаю, что это своего рода космический ковчег, с помощью которого обитатели Фаэтона предполагали переселиться на Марс. В те времена он был гораздо более пригодной для жизни планетой. Вода, кислород в атмосфере. Что еще нужно для жизни?

– Но поле коммунизма? Разве могла цивилизация, основанная на некрополе, совершить подобный проект даже под страхом собственной смерти? Да они бы скорее себя перебили, пытаясь захватить место в ковчеге.

– Может, не так страшно некрополе, как его малюют? – усмехнулся Багряк. – И желание спасти собственную шкуру в некоторых случаях более действенно, чем жажда знаний и альтруизм, а?

– Коллеги, коллеги, – вмешался Полюс Фердинатович. – Сейчас наши дискуссии совершенно беспочвенны. Я вполне могу ошибаться со своей гипотезой о колонизации Марса выходцами с Фаэтона.

– А по-моему, все очень логично, профессор, – не унимался Георгий Николаевич. – Их планета разрушается под воздействием Юпитера. Что им делать? Если бы это была основанная на поле коммунизма цивилизация, то никакой бы колонизации она бы не допустила, поскольку пришлось бы вступить в конфликт с аборигенами. А для цивилизации некрополя такой бы дилеммы и не встало. И в этом отношении она оказалась более живучей, более приспособленной для выживания.

Зоя понимала, куда клонил Багряк.

Багряку хотелось лишний раз убедиться, что некрополе – более фундаментально, чем поле коммунизма, которое возникло лишь с появлением первых гоминидов. Согласно марксистскому учению о происхождении человека, именно тогда, когда предок человека стал пробовать трудиться – делать каменные орудия, коллективно охотиться, именно первобытный труд, еще эпизодический, случайный, стал индуцировать всплески поля коммунизма, инициируя развитие от человека прямоходящего к человеку разумному. Возникновение первобытного коммунизма и дало тот первоначальный импульс, который сделал человека не только хозяином планеты, но по диалектической спирали поднял его до высот подлинного коммунизма. И некрополе было помехой этому длительному историческому восхождению, оно сосуществовало с полем коммунизма, порой брало верх над ним, но никогда не побеждало окончательно, разве что единственный раз, в первой трети двадцатого века, когда все человечество смогло на своем опыте убедиться – что такое цивилизация, полностью основанная на некрополе.

– Хорошо, – сказал Полюс Фердинатович. – Утро вечера мудренее. Давайте отдохнем, а потом приступим к работе. Ее у нас очень много.

Вахта на Фобосе продолжалась еще двое суток и уже без всяческих происшествий. Бакелитовая заплатка, судя по всему, изолировала тех существ, которые напали на Зою и Багряка, да и сами космисты стали более осторожными, исследуя коридоры только по двое и в сопровождении Паганеля.

Была ли найденная цивилизация осколком погибшего Фаэтона или прилетела из другой солнечной системы, Георгия Николаевича совершенно не волновало и не интересовало. Он вообще стал замечать в себе резкое снижение интереса к чему-либо. Нет, он продолжал добросовестно выполнять все поручения и возложенные на него обязанности, но если выдавалась свободная минута или, того пуще, час, он просто присаживался на ближайший