– И почему мне кажется, что Елизавета Николаевна тоже где-то поблизости? – буркнула я тихонечко. Меня все услышали, но ни один не произнес ни слова. Даже Стефания, которая как-то слишком быстро перестала выглядеть испуганной. – Вы весьма вовремя, ваша светлость, – подтвердила я уже громче, подчеркивая официальность происходящего в этой комнате. – Насколько я понимаю, граф Шуйский только что пытался приобрести у наставницы приюта свидетельства по делу о проникновении в консульский отдел посольства Ровелин.

– Свидетельства? – вроде как укоризненно посмотрел князь на Шуйского.

Того подобный тон нисколько не смутил. Впрочем, основания для спокойствия у него имелись. Это в том случае, если я была не права.

Если права… Все происходящее сейчас являлось фарсом. И все это прекрасно понимали.

– Свидетельство о смерти девочки и ее личные вещи, – тем не менее ответила я на вопрос Северова.

– И чем же какая-то девочка, умершая в этом приюте, сумела так заинтересовать графа Шуйского, что он был готов выкупить ее вещи? И какое отношение она имеет к проникновению в посольство? – продолжил издеваться князь. И все это с выражением искреннего непонимания на лице.

Я, с трудом сохраняя хотя бы внешнюю бесстрастность, посмотрела на Сэма… Выдержка того еще не покинула, но сжатые кулаки говорили сами за себя.

– Исходя из примет, которые должны в обязательном порядке быть перечислены в заключении о смерти лица, имя которого достоверно не установлено, эта девочка являлась дочерью князя Леонида и Юлии Вертановой, – заставляя себя дышать, сухо ответила я, проклиная и этот день, и весь мир, в котором вновь осталась одна. Потом достала папку, открыла ее и, удивляясь тому отстраненному равнодушию, с которым воспринимала написанное, зачитала нужные строчки: – «Около шести лет. Правильное, соответствующее возрасту телосложение. Светло-русые волосы, зеленые глаза… Сросшиеся второй и третий пальцы на ступнях обеих ног. Свежий шрам на руке, возможно, от удара кривым ножом. На спине следы от побоев кнутом. На правом плече пять родинок, расположенных в виде звезды…»

Я закрыла папку, положила ее на стол, подняла взгляд на князя:

– Вы можете присутствовать при вскрытии свертка, который будет произведен в Следственном Департаменте, и потребовать передачи вещей империи Ровелин. Пока же я объявляю их уликами по делу и, в соответствии со Сводом правил дознания, ограничиваю доступ к ним…

Ответом мне была тишина… Точно такая же, как и та, что поселилась у меня внутри…

– Да, я подтверждаю, что эта одежда принадлежала Амалии Вертановой, дочери Юлии Вертановой, находившейся под защитой султана Рашида, – ровно произнес Аль Абар. – Эта игрушка, – он положил на стол тряпичную куклу с нарисованным на белом полотне лицом, – тоже, – закончил он и отошел к Елизавете Николаевне.

Тронул ее за локоть… та вздрогнула, посмотрела на меня сухими безжизненными глазами, перевела взгляд на находившегося здесь же князя….

Что-то в ней полыхнуло, отозвавшись во мне яростью и… она буквально упала на вовремя подставленный Ибрагимом стул. О том, кто была моей матерью, она догадалась, но вот о прошлом этой девочки, умершей в ее приюте от черной лихорадки, действительно не знала.

– Граф, – Соул повернулся к Шуйскому, который находился тут же, – у моего ведомства нет к вам претензий, вы можете быть свободны.

Я ожидала какой-нибудь выходки, но граф лишь довольно манерно поклонился матушке, затем – мне и покинул кабинет.

Дышать после его ухода легче не стало. Как я ни надеялась.

– Я хотел бы забрать эти вещи, чтобы передать их императору Владиславу, – дождавшись, когда за Шуйским закроется дверь, вежливо попросил Северов. На меня он даже не смотрел.

– Да, конечно, – все так же спокойно произнес Соул. Дал знак Лою, который описывал найденные вещи. – Их сейчас упакуют и опечатают.

– Благодарю вас за содействие, – медленно опустил голову Северов. – Я был бы рад принести моему императору добрую весть, – он грустно усмехнулся, – но на этот раз удача от нас отвернулась.

– Все в руках Провидения, – столь же отстраненно, как и до этого, отозвался Соул. – Госпожа Волконская, – он обратился ко мне, – вы можете вернуться к себе.

– Одну секунду, – остановил меня голос князя, когда я уже собралась последовать приказу Фариха, – Анастасия Николаевна, я прошу вас без меня здание департамента не покидать.

– А разве все уже не закончилось? – устало уточнила я, ловя себя на том, что хочу вцепиться в его лицо, ногтями содрать эту маску бесстрастности.

– Пока император не освободит меня от обязанности охранять вас – нет, – едва ли не равнодушно заметил князь и… отвернулся, словно забыв о моем присутствии.

– Интересно, а где же еще две сестры? – неожиданно спросил Маркони, заставив меня вновь замереть.

– Сестра и брат, – поправил его Аль Абар и пояснил: – У Ольги Вертановой родились мальчик и девочка.

– И кто их отец? – тут же последовал еще один вопрос.

Пауза была короткой.

– Я не имею права назвать его имя.