– Но слишком высокий. У меня девятка.

– И что, тебя это не устраивает?

– Конечно, устраивает. Но… странно как-то. А тебе – не странно?

– Нет, – пожала плечами она. – У меня он с рождения, что тут странного?

Он склонил голову к плечу и уважительно оглядел безупречную кожу и волну густых волос:

– Ты пластику не делала случайно? А то у тебя никаких следов Каина.

– Нет.

И Мэй снова уткнулась в экран эго.

Когда во времена Упадка на мир обрушилась эпидемия и половину человечества унес вирус «Мефистофель», многие выжившие серьезно пострадали. Из поколения в поколение наследовались некоторые соматические мутации: низкая плодовитость, астма, повреждения кожи и волосяного покрова. У мутации, конечно, было официальное научное название, длинное и непроизносимое. Однако фанатики, считавшие, что «Мефистофель» послан человечеству в наказание Богом, прозвали ее Каиновой печатью. И это название прижилось. До изобретения вакцины против «Мефистофеля» программа генетического смешивания между РОСА и ВС стала удачным средством защиты против вируса – тот уничтожал тех, в ком преобладала кровь одного народа. Скрещивание и смешивание генов очень помогли – печать Каина почти не появлялась среди плебеев. Но люди из каст, сохранявшие чистоту крови, до сих пор были подвержены мутации. К счастью, косметология предоставляла массу способов и средств, чтобы замаскировать внешние признаки. А вот с бесплодием и астмой бороться труднее. Судя по тому, как Мэй себя вела в постели, с дыханием и выносливостью она проблем не испытывала.

«И с плодовитостью у нее все в порядке, – радостно и, самое главное, вовремя подсказал Гораций. – Ты что, испугался? Ах да, вы же не предохранялись…»

«Нет. Цивилизованные женщины, которые служат в армии, делают прививки и устанавливают контрацептивные импланты!»

Джастин тихонько спросил:

– А мы поговорим о том, что случилось?

Мэй не отрывала взгляда от планшета, но Джастин понял – она туда больше не смотрит. Она слушает его.

– О чем именно, доктор Марч? В последнее время много чего случилось.

– Я говорю о прошлой ночи, которую мы с вами провели в одной постели, и я…

– … выдал себя за дипломата из ВС, чтобы соблазнить меня? Вы об этом, доктор Марч?

Он скроил недовольную гримасу:

– Так сразу и соблазнить. Ничего я вас не соблазнял. Словом, я ничего такого в виду не имел, ни в какие игры не играл. Просто случайно вышло.

И тут его наконец-то удостоили взглядом.

– Случайно? На вас случайно оказался пиджак дипломата чужой страны? И вы случайно назвались чужим именем?

– Почему сразу – чужим? – возмутился Джастин. – Хуан – мой друг, между прочим.

– Я не уверена, что это имеет для меня хоть какое-то значение.

Глаза цвета морской волны сузились, как у кошки.

– Более того, я уверена, что для меня это – отягчающее обстоятельство.

– Послушайте, ничего ужасного не произошло. Вы приняли меня за другого человека, а я не был против, как-то так. И потом…

Тут он решил пустить в дело козырь:

– Между прочим, я приглашал в гости помощницу атташе, а не преторианца.

У нее хватило совести смутиться:

– А вы пригласили бы домой преторианца?

Она покачала головой и ответила за него:

– Хотя о чем это я… Пригласили хоть преторианца, хоть…

– Что вы имеете в виду?

– А то, что я все знаю. Мне все про вас известно! Корнелия по дороге меня ввела в курс дела.

Все понятно. Как удачно Корнелия Кимора ввела ее в курс дела.

Мэй скроила презрительную гримасу и продолжила:

– Так что я прекрасно знаю, как вы умеете обманывать людей, играть их чувствами и затаскивать в постель женщин…

– Я вас, между прочим, никуда не затаскивал!..

– …и если вы ставили целью запутать патрицианку-преторианку с помощью беззастенчивого вранья, то вам это удалось. Поздравляю. Я буду делать то, что мне приказано. Никто вас и пальцем не тронет. Однако то, что случилось в Панаме, – было и прошло. Не повторится. Никогда. Я понятно выражаюсь?