язык не повернулся бы назвать мечами. Словом, ничего интересного, кроме свертка, из которого торчал ствол автомата. Санёк сглотнул, ощутив легкий приступ тошноты. Он помнил рассказ Фёдрыча об этом оружии, завернутом в кожу, содранную с его хозяина-новичка.

А еще он помнил рассказ о том, как Фёдрыч украл ярлово серебро, взятое тем в походе.

Надо думать, то было не последнее серебро ярла Хрогнира Хитреца.

С этой оптимистической мыслью Санёк полез в дверку слева от выставки оружия. Правая дверка, как Санёк уже выяснил, в итоге выводила во двор, и вряд ли ярл стал бы оборудовать сокровищницу с двумя выходами. За левой дверью оказалось что-то вроде спальни, где, помимо застеленной шкурами кровати, имелось два вместительных ларя. Их обследование Санёк оставил на потом. В спальне было довольно темно, и шариться здесь без освещения неэффективно. Санёк открыл следующую дверку. Чулан или типа того. И не видно уже совсем ничего. Зато лица коснулось что-то пушистое. Ага, никак связки мехов. Надо полагать, ценных, если их хранят здесь. Ладно, пора наладить освещение.

Добыча огня с помощью кремня и кресала в исполнении Санька занимала минут двадцать. Но, к счастью, огонь имелся в печке, а в спаленке – местная «лампа», глиняная плошка с каким-то жиром, из которого торчал фитиль.

Да, мехов было много. Никак не меньше нескольких сотен шкурок. А еще в закутке имелся сундук с замком. Санек сбил его с помощью топора со «стены оружия». В сундуке оказались местные сокровища. Две отличные кольчуги, немного серебряных столовых приборов и здоровенный, килограмма на три, кусок непонятной субстанции, завернутой в ткань. По консистенции содержимое свертка напоминало дерьмо да и пахло примерно так же. Но раз эта дрянь лежит здесь, да еще так тщательно упакованная, то, надо полагать, имеет какую-то ценность. Хотя Санёк не исключал, что ценность эта – сугубо местного значения. Скажем, вяленая печень удачливого предка.

Загрузившись меховыми связками, которые на поверку оказались не такими уж легкими, Санёк выбрался наружу.

– Где ты шляешься! – сердито закричала Алёна. – Я тут… – и осеклась. Так резко, что Санёк заозирался: не появились ли на горизонте враги.

– Санечка… – Голос девушки теперь был слаще меда. – Где ты это добыл, милый?

– Да в доме, – небрежно бросил Санёк. – Там, кстати, еще есть.

Алёна обтерла руки о штаны, взяла одну из связок, погладила мех. Ласково-ласково.

– Ты умничка! – сообщила она. – Знаешь, кто это?

Санек пожал плечами:

– Куница? – предположил он.

– Нет, куница – вот, – она тронула другую связку. – А это, мой хороший, настоящий соболь! Но куницу мы тоже возьмем, – заявила она деловито. – Давай неси остальное, а я пока упаковку поищу. Не дай Бог вода попадет!

Интерес к обдиранию мертвецов девушка утратила начисто.

Санек перетащил весь запас шкурок. Куча получилась изрядная. Плюс кольчуги. Одна, кстати, пришлась впору. Напоследок он принес дурно пахнущий сверток.

– Глянь, что это? В сундуке лежало. С виду – сущая дрянь, но…

– Санечка, дай я тебя поцелую!

– Давай позже, ладно?

Только что с мертвецами возилась – и целоваться.

– Так что это?

– Это, Санечка, амбра!

– Амбрэ я и сам чувствую, – проворчал Санёк.

– Какой ты всё-таки малообразованный, – вздохнула Алёна. – Амбра – это очень ценно! Очень. За грамм очищенной амбры в миру полтыщи баксов платят, насколько я знаю. Эта, правда, сырая, но, думаю, ненамного дешевле. Конечно, вытащить ее из Игры никто не позволит – правилами запрещено. Однако… – Алёна подняла палец. – Есть мысль, что в Игре ее можно еще дороже продать, чем в миру.

– Почему так думаешь?

– Помнишь, что Фрай сказал тогда, в трактире?

– Он много чего говорил.

– Он сказал: за ящерку и за наемницу заплатили пять граммов амбры. И он же сказал: железа ящерицы – тысяча единиц минимум. А сколько стоит наемница-симбиот третьего уровня, это вообще до хрена. Пять тысяч, десять… Может, правда, ее на что-то другое подманили, но вряд ли. Серёга твой, если его на органы распустить, тоже тысяч на пять потянул бы в Техномире. Если окажется, что при выкидыше новичков тела остаются в Игре, это будет тема.

– Что за мерзость ты болтаешь?

– Почему мерзость? – возмутилась Алёна. – Вот ты прикинь, сколько здесь покойников. Хуже им, если их тела на пользу пойдут?

– Закрой-ка ротик, – попросил Санёк. – Пока меня не стошнило. Скажи лучше: во что упаковать, нашла?