Убийцы же сняли комнату и принялись обсуждать план покушения. Нечай, старший из убийц, сразу сказал:

– Яд отпадает – нет возможности подсыпать. Обрати внимание, за столом во время трапезы девка с ним сидит.

В ответ на это второй убийца, Захар, лениво вытащил нож из котомки. Это было самое настоящее оружие убийц – стилет. Четырехугольное лезвие позволяло наносить только колющие удары, смертельные для жертвы. Режущий удар обычным ножом приводит к обильным кровопотерям, но не смертелен. Рубящий удар, скажем – мечом или саблей, калечит, приводит к увечьям. А колющий проникает в грудную или брюшную полость глубоко, на всю длину клинка, и без операции, в то время невозможной, смерти не избежать. Несколько секунд – и смертельно раненный неизбежно умирает. А куда нанести верный удар, убийцы хорошо знали.

Но и подобраться незаметно к воину сложно. То, что он одет в цивильную одежду, убийц в заблуждение не вводило, воевода их предупреждал, что жертва – не агнец, и к поручению надо отнестись серьезно, иначе Ратибор их самих быстро убьет, и вякнуть не успеют.

Поэтому после долгих обсуждений убийцы решили поджечь ночью постоялый двор. Деревянные дома горели часто, и такие пожары были бичом деревень и городов. Стоило угольку выпасть из поддувала и остаться незамеченным – быть «огненному петуху».

Пожаров жители боялись. Пока из колодца ведрами воду начерпаешь, уже вся изба пламенем объята. А где пожар, там паника, суматоха, каждый спасается, как может. В такой ситуации к жертве можно подобраться близко и нанести удар. Тем более что оба убийцы заметили, как Ратибор смотрел на свою женщину – влюбленными глазами. Случись пожар, он в первую очередь будет спасать ее, осторожность отойдет на второй план.

Убийцы определились, кто совершит поджог, а кто поднимет панику, будет кричать «Пожар!» и нанесет удар. А первый тем временем оседлает лошадей и выведет из конюшни – ведь после убийства им надо будет быстро уезжать. То, что в пожаре может погибнуть много невинных людей, их вовсе не волновало. К крови и смерти они привыкли и смотрели на такие вещи равнодушно. А вот к выполнению опасных поручений относились тщательно, все действия предварительно обсуждали и поэтому до сих пор оба живы были. И хотя деньги любили, не торопились, риск старались свести до минимума.

Илья с Марьей помылись славно, сменили исподнее и поднялись к себе в комнату. С дороги, да вымытые до скрипа, – и в мягкую постель. Илья привычно переложил из одежды под подушку фигурку Макоши.

– Что ты с ней, как девочка с куклой? – ревниво спросила Марья.

Сказать, что Илья фанатик или ярый приверженец язычества, она не могла. Жила с ним вот уже более полугода, а он ни один праздник языческий не посетил, ни одно капище, пожертвования жрецам не делал.

А Илья вопрос прослушал, потому что деревянная фигурка древней богини неожиданно теплой оказалась. Он уже знал, что таким образом фигурка об опасности извещает.

Илья выглянул в маленькое оконце. Луна была спрятана тучами и едва проглядывала туманным пятном. Полнолуние сегодня или нет? И какая опасность может ему грозить?

Илья положил пояс с мечом и ножом возле постели, проверил запор на двери. Постарался вспомнить тех, кого видел в трапезной или на постоялом дворе, но должен был признаться себе, что откровенно разбойничьих рож он не видел. Ну, были двое, на тягловых лошадях, но на татей не похожи, и оружия при них видно не было.

Марья уснула быстро, повернувшись к стенке. А Илья покрутился в постели, дожидаясь полуночи, потом сел и молча, про себя, задал Макоши вопрос: «В чем причина моего беспокойства?» Выждал немного, но ответа не последовало, и в душе его поселилась тревога – о чем богиня предупредить хотела? В Ярославль не идти?

Махнув рукой, он улегся спать, обняв жену. Но только придремывать стал, как почувствовал – из-за двери вместе со сквозняком дымом потянуло. Это не понравилось ему, и потому он встал, оделся и обулся – хотел проверить. Но в этот момент из коридора донесся истошный крик:

– Горим! Пожар! Спасайся, кто может!

Сразу захлопали двери комнат постояльцев, раздались крики, поднялась суматоха.

Илья тронул Марью за плечо:

– Просыпайся, милая. Живо собирайся, пожар.

Слово «пожар» – как набатный колокол. Девушка вскочила, заметалась по комнате.

– Спокойно! Одевайся, обувайся; времени мало, надо выходить.

В комнате было темно, скудный свет от лампадки освещал небольшое пространство перед окнами.

Марья оделась быстро.

Из коридора доносился топот – это постояльцы выбегали в панике.

Из-под двери уже тянуло горелым, валил дым, и Илья понимал, что надо срочно уходить. Оконца были маленькие, через них не выбраться. Если лестница загорится со второго этажа, можно получить ожоги.

– Марья, надень на себя шубу.

Марья возражать не стала, вытянула шубу из узла и надела, хотя и очень удивилась. Илья же действовал прагматично: огонь шубу, конечно, испортит, зато до тела не доберется.