Библиотечный охранник направил их в бюро пропусков, располагавшееся в корпусе Кларендон. Там служащий сделал фотокопии бляхи Нортон и паспорта Джейкоба.

– Пожалуйста, заполните формуляр.

Укажите цель использования наших источников.

– Ох, дайте сюда, – сказала Нортон и написала: расследование убийства.

Вздохнув, Джейкоб попросил другой бланк и написал: материалы к диссертации.

– Вы знаете, что вы жуткий зануда?

Через полтора часа волокиты они вышли из древнего лифта, обладая временным пропуском и кодом единицы хранения.

Поскольку в конкурсе участвовали картины и скульптуры, оба ожидали увидеть хранилище или клетку, заставленную ящиками. Однако узким проходом меж стеллажей код хранения подвел их к полке с четырьмя разбухшими альбомами.

Втиснувшись в пустую кабинку, Джейкоб и Нортон склонились над архивом. Присцилла не пользовалась духами, но от нее приятно пахло душистым мылом.

Поляроидные снимки в мутных пластиковых кармашках представляли произведения, победившие в разных категориях. Почти все чрезвычайно непривлекательные. Каждое сопровождал напыщенный авторский комментарий.

– Отец сказал, что Реджи пришлось оставить работу в Обществе, – проговорил Джейкоб. – А больше никому, похоже, не пришлось.

– Может, папаша соврал, а рисунок где-то припрятал.

– Он же показал другие работы. И что такого, если б я увидел еще одну?

Джейкоб захлопнул первый альбом, открыл второй – «Призеры 1985–1995 гг.» – и пролистал его до конкурса 1986 года.

– Вот что такого, – сказала Нортон.

«Быть безбашенной» представлял голую женщину. Само по себе – ничего особенного. В папках в доме Череца Джейкоб увидел немало обнаженной натуры. Нормально для художника. Давняя чтимая традиция – только ради этого и выбирать художественную стезю.

Каждый художник благоволит к определенной части тела. Реджи облюбовал пышную грудь и трепетно прорисовал все жилки и родинки. Нечего бить тревогу. Женская грудь символизирует материнство, вскармливание, утешение.

Раздвинутые ноги. Однако на репродукции Шиле, висевшей в детской, женщина в похожей позе – и считается шедевром. Возможно, работа Реджи перекликалась с той картиной.

Но если Шиле прибегнул к дерганым рваным линиям, то рука Реджи была хирургически точна. Обилие узоров, исполненных плотными штрихами, отличало эту работу от его прежних ню. «Быть безбашенной» нарисовал реалист, притворявшийся сенсуалистом.

Здесь он обрел свою музу.

Изогнувшись, женщина возлежала на волнистых лозах, обвивавших ее запястья и лодыжки. Художник поискуснее или побогаче фантазией оставил бы недоговоренность, допускавшую вариативность трактовок. Но Реджи, педантичный и ограниченный, нарисовал именно то, что хотел.

Свою безголовую музу.

Из разверстой шеи к восходящему солнцу текла энергия – волнистые линии веером.

Джейкоб и Нортон долго разглядывали рисунок. Наконец Джейкоб перевернул лист, открыв авторский комментарий.

Чтобы изучить основы жизни, сперва обратись к смерти.