Шестипал увидел, что Кислый свернул в боковое ответвление. Оттуда он выйдет в один из окопов сразу за стеной. Если ему повезет, то штурмующие Власиху био будут стоять к нему кормой, причем – на удобном расстоянии для меткого броска ручной гранаты. Шестипал же двинул по тоннелю дальше. Он хотел подобраться как можно ближе к «Аконкагуа» и к старому знакомому «Маунтину». Рядом пыхтел Нос, ему так же хотелось угостить командующего армией био кумулятивной гранатой.

Сквозь люк, прикрытый ветвями и циновкой из одеревеневших стеблей бурьяна, пробивался слабый свет. Лучи резали пыльную мглу, будто лезвия мечей. Нос, идущий впереди, повернулся к Шестипалу и указал на выход. Шестипал кивнул. В одной руке он держал уже готовую к бою гранату, а под мышкой второй – бомбу деда Дениса: конус с тремя магнитами в основании и терочным запалом на вершине.

Нос откинул ветви, выбрался на пустырь, использовав вместо ступени брошенный под люком кусок бетона. Шестипал набычился и устремился за товарищем.

Поле боя встретило его запахами пороховой гари, горячего железа, горелой изоляции и тлеющей травы. Совсем рядом перекатывался с боку на бок лишенный хвоста «Рекс», вывороченные из его нутра кабели и электронные узлы непрерывно искрили. Пара «сервов» тащила к «Рексу» отстреленный хвост. Еще один «серв» ковырялся в обнажившихся внутренностях ящера, явно пытаясь стабилизировать раненого.

Шестипал повернулся к Власихе. «Аконкагуа» и «Маунтин» спустились с холма, и теперь два огромных био, шествуя бок о бок, направлялись к развороченной стене. Сердце Шестипала невольно дрогнуло, когда он убедился, что защитники поселка не смогли выстоять. Судя по грохоту и вспышкам, сопротивление продолжалось, но основные позиции уже были сданы. Только не было ни секунды, чтобы предаваться унынию. Предстояло сделать так, чтоб био подавились своей победой. Чтоб эта победа запомнилась им горче, чем поражение.

Глядя на колоссальный силуэт «Аконкагуа», возникали сомнения, что ручная граната сможет причинить этому роботу хотя бы мало-мальский вред. Нужно было еще очень постараться, чтобы забросить ее на высоту основного модуля самой большой боевой машины Последней Войны.

Хотя Шестипал и Нос появились «за спинами» «Маунтина» и «Аконкагуа», два охотника на био не остались незамеченными. Вокруг было слишком много «сервов»: они носились по пустырю, словно вши на стариковской плеши. Шестипал не сомневался, что крабопауки по доступным для био каналам связи мгновенно предупредили своего командующего о новой угрозе.

Нос метнул гранату, как на учениях: по всем правилам и с холодной головой. В полете РКГ-3 стабилизировалась, развернулась донной частью к цели. Метил Нос, не мудрствуя лукаво, чуть выше широченной, способной плющить танки, ступни «Аконкагуа». Граната рванула будь здоров: у Шестипала заложило уши, а волна горячего воздуха едва не сбила с ног. Увы, «Аконкагуа» даже не пошатнулся, хотя в суставе у него что-то все-таки задымило. Но, что самое обидное, ни робот-лидер, ни сопровождающий его «Маунтин» к охотникам даже не повернулись.

Шестипал замахнулся, ощущая, как под действием инерции корпус гранаты стремится отделиться от ручки, тем самым освобождая один из предохранителей, защищающих от случайного подрыва. Однако бросить он не смог: в лицо словно ткнули стилетом, наподобие того, какой нашли у Мары. Шестипал закрылся локтем, на миг боль ослепила его. Он коснулся скулы и нащупал впившуюся в мясо железку. И тут же в его ладонь вонзилось нечто похожее на малокалиберную пулю. По запястью щедро хлынула кровь, Шестипал поднял взгляд и увидел с полдесятка «сервов», пялящихся на него светящимися стебельковыми глазами сквозь редкие ветви пожухлых кустарников. Пара крабопауков держала человека на прицеле пневматических заклепочных пистолетов. Шестипал сделал вид, что собирается метнуть в них гранату. «Сервы» трусливо прыснули в стороны, стрекоча ходовыми лапками.

Тем временем, Нос выдернул чеку из второй РГК-3. Он собрался ударить «Аконкагуа» снова в то же самое место. За спиной охотника на био взвизгнула дрель, сверло вонзилось с рассчитанной точностью в область бедренной артерии, без труда пробило плоть и отскочило от берцовой кости, оставив в ней приличную лунку.

– А-а!.. Палыч! Помоги! – закричал Нос, зажимая кулаком рану, из которой била пульсирующая струя. В тот же момент другой «серв», зашедший со спины, полоснул его «болгаркой» по ахилловому сухожилию на второй ноге.

Шестипал обернулся на крик, но было уже поздно: Носа облепили «сервы». Сноровисто работая пилами и клешнями на манипуляторах, они в считаные мгновения разделали охотника на био, как разделывает опытный мясник турью тушу.

А «Аконкагуа» и «Маунтин» уже были возле стены. «Маунтин» прошел за периметр сквозь пробитую снарядом брешь. «Аконкагуа» просто снес возникшую на пути преграду, будто это была не железобетонная плита, а старая паутина.

Шестипалу хотелось выть от отчаяния. Ему не оставили шанса даже на героическую гибель. Он метнул гранату в заляпанных кровью Носа крабопауков, но «сервы» разбежались еще до того, как его пальцы отпустили ручку. Граната запрыгала по кочкам, по волнам скошенной травы и не взорвалась. Одни «сервы» потащили куски Носа раненому «Рексу», который, к слову, больше не метался, а терпеливо ждал, когда ему приварят хвост, и при этом неотрывно наблюдал за Шестипалом. Другие крабопауки, спрятавшись за кустами, стали насыщаться сами: их жвала холодно клацали, словно хирургические инструменты.

Шестипал стоял, обняв магнитную бомбу, и чувствовал себя дураком. По его лицу струилась кровь вперемешку со слезами. За периметром, в глубине общинной территории, все еще стреляли, Шестипал знал, что он должен нанести максимальный урон противнику, прежде чем лечь костьми в эту землю, но его обложили какие-то жалкие «сервы», и – кто бы мог подумать! – через них не пробиться…