— Его так и нашли в чем мать родила?
— Да… ребята в плащ завернули.
— Значит, во время этого… умер.
— Душееды обычно так и делают. — Таши смотрел из-под капюшона на ошалевших мужчин. — Вы ее лицо видели?
— Нет. Волосы черные, густые… в них пара косичек. Татуировка ниже поясницы. Явно кьянти.
Таши задумался.
— Что за татуировка?
— Могу нарисовать. — Кабан грузно опустился на стул. — Но вообще — типичная. Цветок посередине, красный…
— Без синих лепестков?
— Без. От него зеленые листья. Тона бледные.
— Она же не рожала, татуировку изменяют после первых родов. — Таши пожал плечами. — Может, и имеет смысл нарисовать… Волосы густые?
— Густые, — принялись вспоминать мужчины. — Такая копна…
— Прямые?
Сошлись на том, что волосы вьющиеся, густые, черные, в них есть пара косичек с золотыми бусинами. Кожа смуглая, татуировка… Но что это дает? Шарахаться от всех смуглых черноволосых женщин? Ага, и начать с Лейры Адалан. О ней, кстати, вспомнил Кабан. И даже засомневался, не она ли… Но через какое-то время отказался от этой идеи. У Лейры кьянти в родне не было. Да и Адаланы здесь долго живут… но проверить надо.
— Скажу парням, чтобы избегали черноволосых девок, — решил ночной король.
Хоши поддержал Кабана. И посмотрел на некроманта:
— А что же теперь? Как ее искать?
— Можете поводить меня по кабакам, — усмехнулся Таши. — Я эту дрянь распознаю за десять метров.
Мужчины задумались. Но лучшего выхода не нашлось. Не давать же этой твари убивать и дальше? Это — беспредел. А нормальные ночные правители беспредела не любят. Если убивать, то за дело. А то начнется: градоправитель взбесится, стража забегает, копать начнут, еще из столицы приедут, нет уж. Благодарим любезно, обойдемся…
Так что план был принят единогласно. Ночью некромант будет проверять кабаки. С ним десяток ребят. С полынью наготове. С шелковыми сетями и серебряными клинками. Можно посеребренными. Для нечисти — хватит.
С тем Таши и отправился домой. Надо же хоть ночку выспаться?
— Кай, а ты знаешь, что те две дурочки… ну, Линика и Маири, которые тебя все время доставали, заболели?
— Заболели? Какая радость… то есть жалость!
Каирис не сдержалась. Достали ее эти куклы крашеные по самую печенку. Взяли моду — приходят и начинают выставляться. Какие они все холеные- лощеные, какие у них платьица, какие туфельки, какие ручки-ножки — и какая Каирис несчастная, все время на работе… Козы! Ну, достали.
Лейри, похоже, прочитала ее мысли, потому что ехидно ухмыльнулась:
— Парша.
— Что?!
— Ну, струпьями покрылись, здоровыми такими, противными… ревмя ревут! И главное, никто рядом с ними не заболевает, а вот они обе… Смотреть, говорят, страшно!
Каирис быстро сотворила знак Четырехликого.
— Главное, чтобы нас эта зараза миновала. А они… их не жалко!
— Еще бы их жалеть…
Лейри с удовольствием оглядела леанти. Уютно тут стало. Картины на стенах появились. Кстати, с указанием цены. Подруга договорилась с художниками, и посетители могли тут же купить любую. И покупали. И всем хорошо: и стены украшены, и Каирис ничего не потратила, и художникам прибыль.
Правда, была и обратная сторона: художники каждый раз выпрашивали чашечку ланти, а Каирис, как добрая душа, не могла им отказать.
Лейри на подругу не ругалась. Просто подмешивала самым противным чуть-чуть слабительного. Как раз столько, чтобы сработало не сразу. А часика через два. Есть такие травы. Между прочим, спасибо Таши. Лейри успела разжиться у него несколькими свитками по свойствам трав и одним — содержащим около ста рецептов ланти. Четырнадцать она раньше не знала. Да и вообще, книжник симпатичный. Не был бы еще таким беспомощным…
— Кай, а ты знаешь, что в городе появилась новая знаменитость?
— Кто?
— Рисальва Ларенсьон. — Лейри произнесла это имя с придыханием, но Каирис только плечами пожала.
