внутри себя отрицательную энергию, тянувшую вниз.

Новость, принесенная священником и раввином, привела его в ужас.

– Три дня? – вскричал он. – Три дня – это вечность!

– Мне очень жаль, – сказал отец Дэниэлс.

– Ты понимаешь, что это значит? Мы даже Бонолу не смогли бы взять без помощи Монстров. А теперь должны без них осаждать гребаный центральный вокзал?

Вагант никогда не сквернословил. Ему самому было стыдно за слетавшие с языка ругательства, но он был так взбешен, что не смог сдержаться. Его слова, как бомбы, взрывались в стенах комнаты, в которой они сидели.

– Не забывай, что эта сраная война в большей степени твоя, чем наша, Джон! Это твой крестовый поход! Я доверился тебе! Мы все доверились тебе! Ты должен был уговорить своих черных ангелов встать на нашу сторону, а теперь приходишь и говоришь, что нам придется справляться самим? Позови этого своего друга, Монаха! Я хочу поговорить с ним!

– Это не так-то просто. Он появляется, когда хочет. Я не могу вызвать его.

– А ему стоило бы появиться. Сделай какой-нибудь из своих трюков или попроси свою призрачную подругу позвать его. Она-то уж точно знает, как это сделать.

– Это не так-то просто…

– Ну так сделай так, чтобы это стало просто.

Самуэль слушал молча, с опущенной головой.

Только когда разъяренный Вагант закончил говорить, раввин поднял указательный палец, прося слова.

– Они не говорили, что не помогут нам. Они только сказали, что им может понадобиться три дня на то, чтобы принять решение.

– Тебе не кажется, что это одно и то? Мы атакуем завтра.

Задумавшись, Самуэль накручивал бороду на палец.

– В Библии числа очень часто имеют не буквальное, а символическое значение.

– Не думаю, что эти монстры читают Библию.

– Но и невежественными они не выглядят. У меня сложилось впечатление, что они черпают из источника коллективного сознания. Что-то вроде общей памяти. Может быть, генетической.

Подняв глаза, раввин увидел скептическое выражение лица Ваганта, но продолжил:

– Такое впечатление сложилось у меня, когда я увидел, как они вылепляют изображение буквально из ничего. У меня на глазах они восстановили один из давно утраченных элементов витража. Как им удалось это сделать, когда у них перед глазами не было никаких образцов?

– Существуют и другие подтверждения этой идеи, – добавил Дэниэлс. – У них есть полное знание ныне несуществующих книг. Наличие коллективной памяти может все это объяснять.

– Но при чем здесь три?

– Число три обладает огромным символическим потенциалом. И всегда им обладало, в самых разных культурах, от древнего Египта до Китая… Это число космического единства. В Библии оно также встречается постоянно. Думаю, эти создания могли связать его с нами через образ Ионы. Эта символическая фигура играет важную роль в обеих наших религиях. Иона три дня находится во чреве кита, откуда затем его освобождает Господь. Думаю – но это мое личное предположение, – что эти создания на самом деле не считают дни, что они использовали число три, взяв его из нашего бессознательного. История Ионы часто приходила мне на ум, пока мы шли по этим темным туннелям.

– И мне тоже, – прошептал Дэниэлс.

В ответ Вагант нервно фыркнул.

– Вы ведь не хотите сказать, что я должен рисковать своими людьми, основываясь на ваших ощущениях?

– Это больше, чем ощущения, – ответил раввин.

Дэниэлс кивнул.

– Я уверен, что они примут решение раньше. Три дня – это просто символ, выражение, которое означает «время, необходимое для принятие столь важного решения».

Вагант раздраженно сжал кулаки.

– Мы должны знать заранее, помогут они или нет!

– Помни: у нас нет выбора, – прошептал Джон. – Завтра истекает срок ультиматума. Мы больше не можем ждать. Помогут нам создания или нет, мы все равно должны атаковать.

Вагант попрощался со священнослужителями презрительно. Он был в отчаянии.