«Всё-таки жаль, что Марк против убийства канцлера, – промелькнула у меня мысль. – Если его убрать, всё стало бы гораздо проще. Однако император помнит не только плохое, но и хорошее. Канцлер его воспитал, и это многое объясняет. А значит, от прямого противостояния придётся отказаться. Но, наверное, это к лучшему. Меньше крови прольётся, и когда Марк возьмёт власть в свои руки, имперцы и граф Руге перестанут представлять угрозу. По крайней мере, мне и государю этого очень хотелось бы…»

Неожиданно, прерывая мои размышления, карета резко дёрнулась, заржали лошади, и раздались нервные окрики дружинников.

«Нападение!» – И я приготовил «Чёрную петлю».

Однако сражаться было не с кем, опасность мне не грозила, хотя телохранители приготовились к бою. Дружинники нацелили арбалеты на двух дворян, которые перекрыли узкий проезд. И я, узнав их, отдал команду:

– Отбой! Опустить оружие!

Дворяне, Дин Осколье и Атли Рокай, с усмешкой поглядывая на кеметцев, прошли мимо всадников и приблизились к карете. Несколько мгновений они молчали, я тоже не торопился начинать разговор. Они изучали меня, а я смотрел на сослуживцев и вспоминал прошлое.

Осколье и Рокай – превосходные бойцы Чёрной свиты. Молодые, резкие и бесстрашные. Статные красавцы, любимцы женщин, дуэлянты и верные друзья. Такими я их запомнил. А теперь передо мной стояли уже не юноши, а мужчины. Плечи стали шире, руки огрубели, а взгляд жёсткий и колючий. У Рокая седая прядь на виске, а Осколье слегка, еле заметно, прихрамывал.

– Да уж, друзья, гляжу, потрепала вас жизнь, – сказал я, начиная разговор.

– А тебя, наоборот, – ответил Осколье, – приподняла и приблизила к государю.

В разговор вступил Рокай:

– Ты нас звал, и вот мы в столице.

Я кивнул:

– Это так. Однако я ждал, что вы появитесь на квартире, которую для вас сняли.

– Мы решили сами выбрать место и время встречи.

– Долго меня поджидали?

– Час. Как только ты вошёл в дом Мадирэ, осмотрелись и заняли позицию. Тут спокойно, шпионов канцлера нет, они позади твоей кавалькады, а своим людям ты доверяешь.

– Значит, вы всё-таки опасаетесь графа Руге?

– Есть немного.

– Прошу в карету. Поговорим без лишних глаз и ушей.

Друзья обменялись взглядами и согласились.

Вскоре мы снова начали движение, и Осколье сказал:

– Нам известно, чем ты занимался после отставки, и мы догадываемся, чем занимаешься сейчас.

– Ну и чем же, по вашему мнению, я занимаюсь?

– Ты помогаешь императору осадить канцлера. Если бы не это, мы не встретились бы. Говори сразу, чего ты хочешь от нас?

– Сначала пара вопросов.

– Валяй.

– Как давно вы за мной следите?

– Три дня.

«А мои агенты их не заметили», – отметил я.

– Почему граф Руге на вас взъелся?

– Когда ещё служили в гвардии, кое-что увидели, что не должны были, и ушли в отставку. На всякий случай, чтобы не привлекать внимания и не мозолить графу Руге глаза. Ушли спокойно, без нареканий и упрёков, а Гедмин Сид нам даже руки пожал и сказал, что мы всегда можем вернуться. Какое-то время было тихо, а недавно на нас стали давить.

– Угрожали и денег требовали?

– Да.

– Много?

– С меня сто тысяч, почти всё, что в наследство от покойного батюшки получил, – поморщился Осколье.

– А с меня триста тысяч и весь пай моей семьи в промышленной компании Марика Стурхолля, – нахмурился Рокай.

– И что вы?

– Была мысль поговорить с канцлером по душам и напомнить, что мы всё ещё имперцы, хотя от дел отошли, или оказать вымогателям сопротивление, но решили немного выждать. А потом получили от тебя письмо.