долго. Не больше двадцати минут. Это мне от страха и переживаний казалось, что бой растянулся на целую вечность.

Когда Тавиш пролетел через всю арену, упал и на несколько мгновений так и замер, я готова была биться в истерике. Из разорванного бока хлестала кровь, левая рука была вывернула под каким-то немыслимым углом. Эд, подозрительно наблюдавший за противником с противоположного края поприща, сильно шатался, его шерсть некрасиво слиплась от крови, хотя понять, куда именно он ранен, мешала мохнатость.

Нет, только не так! Совсем немного до победы осталось… Ну пожалуйста!!!

Происходил бы сейчас обычный бой риссов, уже звучал бы отсчет, отмеряющий последний шанс проигрывающему встать и продолжить сражаться. Но бой был настоящий, в самом худшем смысле этих слов. То есть закончиться все должно было смертью одного из мужчин.

Кажется, я только сейчас осознала это и жалобно заскулила.

Как же я без тебя, горе магическое?! Не смогу. Не сумею. Я готова быть только другом, смотреть на бесконечную череду сменяющих друг друга подружек, а по ночам плакать в подушку… Но совсем без тебя не смогу.

Отвернуться не было сил. Словно зачарованная, я не могла отвести взгляд от арены.

Покачиваясь, Эдвин направился к бесчувственному противнику. Когда он склонился над ним, примеряясь когтями к шее, я не выдержала:

— Не смей!!!

Голос сорвала. Во рту еще сильнее стал привкус крови.

Весь зал смотрел на меня. Но и Эд тоже. Прямо в глаза. С сожалением.

В этот самый момент ожило доселе неподвижное тело. Бросившись на рисса, Тавиш пол-арены с ним пролетел, пока наконец не вырубил мощным ударом в подбородок. Лишь на миг, но этого хватало. Когда же Эд разлепил веки и недоуменно моргнул, когти были уже у его шеи.

Зал загомонил. Потом замер в ожидании.

Но мгновения утекали, а ничего не происходило.

Точнее, что-то на арене все же творилось, но со зрительских мест не разберешь подробностей. Видно было, лишь что Тавиш склонился к Эду и что-то сказал, вожак яростно оскалился и попытался перевернуться, подмять под себя противника, но худощавый маг внезапно оказался сильнее. Еще немного возни — и рисс смирно растянулся на полу, затих, его лицо вновь обрело человеческие очертания. Не ручаюсь за правдоподобность своих наблюдений, все же нас разделяло приличное расстояние, но мне показалось, что зверолюд смиренно ждет последнего удара.

Собравшиеся понаблюдать за необычным поединком даже с мест своих повскакивали… Однако добивать противника Тавиш не торопился.

Он склонился к ожидающему своей участи Эду и что-то сказал.

По рядам пронесся недовольный гомон.

— Громче! — потребовал бывший демон, явно продолжая разговор, оставшийся недосягаемым для сторонних ушей.

— Я признаю поражение, — рявкнул Марре. — Ты победил. Давай, убей меня и покончим с этим.

Дивальд торжествующе улыбнулся окровавленными губами.

— Все слышали? — спросил он зал, будто упиваясь моментом.

Зрители взвыли. Столь захватывающего зрелища с таким же неожиданным финалом на боях им не доводилось видеть уже давно.

— Я не собираюсь тебя убивать. Не хочу оставить стаю без вожака, — наконец изрек этот любитель потрепать другим нервы. — К тому же жаль будет лишить того, кто рискнет повторить мой подвиг, такого достойного противника.

Речь ведущего, заключительное рукопожатие и почести победителю заняли немного времени. Сегодня полный зал зрителей набился ради всего одного боя, и как только он закончился, народ потянулся к выходу, эмоционально обсуждая увиденное. Некоторые смельчаки уже планировали «повторить подвиг» и вызвать Эдвина на бой. Да уж, устроил ему Тавиш веселенькую жизнь! Они ведь не скоро уймутся. Я же так и сидела на своем месте, всхлипывая и дрожа, не в силах подняться.

Сбылось невероятное! Покровители еще никогда не были ко мне так добры.

Аделина меня не торопила, прекрасно понимая мое состояние. Она вообще замечательная. Мама… Подумать только! Какие резкие повороты иногда совершает жизнь в считаные мгновения!

Поглощенная своими переживаниями, я как-то пропустила момент, когда к нам подошел риссий лекарь.

— Пойдешь? — Аделина мягко тронула меня за плечо.

— А?! Куда?

Вместо нее ответил Анб, снисходительно поглядывая на меня и улыбаясь:

— К своему мужчине. Могу проводить.

— Никакой он не мой! — привычно уже отговорилась я, радуясь, что маска скрывает пылающие щеки, и встала.

Заладили они все!

— Прошу прощения. — В отличие от многих других Говард был прекрасно воспитан и настаивать на своем мнении не стал. — За десятилетия работы с риссами я отвык общаться с нормальными людьми. У зверолюдов все на порядок проще: если есть чувства, значит, твое, и никто не помеха. Это люди,