времен и народов!

— Прекратите! — потребовал Оллред, донельзя смущенный таким началом очной ставки.

Правда, прозвучало это не грозно и не повелительно, а откровенно жалко. Естественно, Ами не послушалась его, а вместо этого зашлась в рыданиях пуще прежнего, в изнеможении опустившись в первое попавшееся кресло.

Оллред растерянно посмотрел на меня. Если честно, выглядел сейчас следователь так, будто сам готов был расплакаться. Вон как раскраснелся, бедняга, а глаза подозрительно заблестели.

— Простите, госпожа Алекса, — чуть слышно проговорил он. — Просто я… Я не знаю… Ну успокойте же ее хоть как-нибудь!

Последнюю фразу он почти выкрикнул с истерическими интонациями. И в свою очередь рухнул в кресло, закрыв лицо ладонями. Хм, неужели в самом деле разрыдался?

Впрочем, мне сейчас было не до успокаивания следователя. Обойдется! Сначала разберусь, что там не так с Ами.

Поскольку она находилась в таком состоянии, что вряд ли восприняла бы слова утешения, я решила подойти поближе. В голове крутились отрывки из когда-то прочитанных книг. Вроде бы истерику там рекомендовалось прекращать пощечиной. Залепить ей, что ли, как следует?

Идея мне понравилась, и я кровожадно усмехнулась. А почему бы и нет? Отведу душу и отомщу за Дариана и его поруганные чувства.

Я сделала шаг по направлению к Ами, потом еще один — и остановилась в недоумении.

Теперь нас разделяло столь мизерное расстояние, что я чувствовала аромат ее парфюма — легкого, ненавязчивого и наверняка очень дорогого. Но к нему примешивалось что-то очень странное. Это был не запах в прямом смысле этого слова. Скорее ощущение тоски, которое вдруг сдавило мою грудь.

В висках начало неприятно ныть. Все происходящее нравилось мне меньше и меньше. Тут точно не обошлось без ментальной магии! Помнится, только ее я чувствовала именно так — всей кожей.

Я недоуменно моргнула. На какой-то миг фигура безутешно рыдающей Ами раздвоилась в моих глазах. И я вдруг явственно увидела за ее креслом некую смутную тень. Не человека, а завесу тумана, отдаленно напоминающую мужской силуэт. Кто бы там ни находился, он точно не хотел, чтобы его присутствие обнаружили.

По моей спине стройно промаршировали ледяные мурашки: сначала в одну сторону, а потом и в другую. От ужаса перехватило дыхание. Я поняла, что случайно заглянула в мысли Ами. А что самое страшное — это заметил тот, кто свил в них свое гнездо.

«Не стоило этого делать, девочка…»

Голос, который пригрозил мне, больше напоминал змеиное шипение. И я уставила перепуганный взгляд в пол, отчаянным усилием воли подавив желание закричать во всю мощь легких и запрыгнуть куда-нибудь повыше — а то вдруг наступлю на какую-нибудь ползучую гадость.

Дневной свет внезапно померк. Нет, я прекрасно понимала, что по-прежнему нахожусь в гостиной и через окна льются яркие солнечные лучи. Но тень за спиной Ами начала расти, отсекая меня от остального мира. Она нависла над девушкой волной сумрака, грозя в любой момент обрушиться. Я не сомневалась, что единственной, кто пострадает от этого, буду я. Ами не чувствовала ничего неладного и продолжала самозабвенно рыдать.

А в следующее мгновение я увидела медальон на шее девушки в знакомом обрамлении непонятных символов — почти такой же, какой был у Дариана. Вот только вместо портрета в центре находился крупный голубой камень, словно светящийся изнутри.

Решение пришло само собой. С диким воплем я ринулась вперед, вытянув перед собой замотанную бинтами левую руку.

Я успела увидеть, как Ами перестала рыдать и подняла голову. Успела услышать, как Оллред коротко и очень неприлично ругнулся. Успела каким-то чудом миновать отросток тумана, посланный загадочной тенью мне наперерез. Схватила медальон, дернула — и цепочка с тихим жалобным звоном порвалась. А затем проклятая вещь полетела в камин, а я запрыгала на месте, проклиная все на свете и тряся своей многострадальной рукой. Несмотря на защиту бинтов, охранное заклинание все-таки успело пребольно ударить по старой ране. И опять у меня возникло чувство, будто я окунула кисть в жидкий огонь.

«Ты даже не представляешь, с кем связалась…»

Это было последнее, что я услышала. Через мгновение медальон взорвался в камине. Благо, что Оллред каким-то чудом успел вскинуть перед Дарианом щит, в который и угодили все осколки и всполохи умирающих чар.

Дом с глухим недовольством задрожал, с потолка посыпалась мельчайшая пыль побелки, где-то на верхних этажах что-то громыхнуло. И все затихло.

— Дела… — удивленно протянул Оллред, помогая Дариану встать. Беднягу, несмотря на щит, все-таки откинуло от камина взрывной волной, которая умудрилась опрокинуть его кресло. Но вроде бы серьезно он не пострадал.

Я громко выдохнула через рот, баюкая у груди покалеченную руку. Дела — это еще слабо сказано!

Но боги явно решили, что на сегодняшний день нам мало испытаний. Потому как через мгновение дверь, ведущая в гостиную, вдруг распахнулась от удара — и в комнате мгновенно стало тесно от незнакомых мужчин, быстро и профессионально окруживших нас. А еще мне очень не понравилось, что в руке у каждого из них имелся магический жезл, навершие которого грозно пламенело какими-то чарами, готовыми сорваться в недолгий смертоносный полет. И направлены все эти жезлы были прямо на нас.